у тебя изучение русского языка, далее иностранный курс – там вы с другими студентами будете изучать профильные предметы на английском.
– Много у вас студентов из других стран?
– Да. Но все в основном русско-говорящие: из Казахстана, Узбекистана, Беларуси и стран ближнего Зарубежья. Даже среди тех, кто имеет российское гражданство, много студентов разных национальностей. У нас многонациональная страна.
– Да в Сан-Диего также.
– Оценки у нас не от Fдо А, от 1 до 5. Что еще? – Перебираю в уме информацию, решая, что могло бы быть полезным для иностранца. – В наших университетах тоже есть библиотеки, кафе, спортзал, но они не круглосуточные, и мало напоминают ваши кампусы – маленькие городки. Здесь все гораздо скромнее.
Мы останавливаемся возле главного корпуса. Джастин оглядывается вокруг, и его взгляд падает на стоящий в отдалении большой университетский стадион.
– О, – Глаза парня загораются. – Кажется, здесь я и играл в футбол. Надо же.
Ничего себе. Значит, он все это время вчера кружил поблизости.
Смотрю на часы.
– Ты готов?
Но он застывает на месте. Выглядит удрученным, ссутуленным, смотрит в одну точку и дышит тяжело, точно приговоренный к смерти.
– Нет. – Уголки его губ опускаются. И повторяет уже по-русски: – Нет.
– Эй, – подбадриваю я, вставая на цыпочки, чтобы поймать его взгляд. – Ты чего?
Джастин вздыхает. Смотрит на меня. Синие глаза полны обреченности.
– Может, не надо? – Спрашивает после недолгой паузы.
– Надо, Джастин, надо! – Смеюсь я.
11
Мы оформили нужные документы, и теперь идем в аудиторию.
– Помещения для лекций бывают большими, – говорю я, – там преподавателя слушает сразу несколько групп одного потока. Либо маленькими, как это, где сегодня заниматься будем только мы. – Поправляюсь. – Только наша группа.
Указываю на кабинет. Направляемся к нему, и чем мы ближе, тем медленнее Джастин передвигает ноги.
– Ну, вот, пришли.
Кто-то, очевидно, залил американцу бетон в толстовку, потому что он застыл и не достает рук из карманов. Даже не моргает, смотрит на меня сосредоточенно, отчего ярко-синие глаза кажутся огромными, почти безграничными. Как океан.
– Вау, – усмехаюсь. – Такой большой мальчишка, а струсил.
– Я?! – Наконец, оттаивает он, и его руки выбираются из плена кофты. – Это не страх. – Проводит ладонью по лицу. – Я просто в ужасе…
Его лицо так напряжено, что мне хочется взять его за руку и успокоить. Но не могу. Для меня это кажется очень опасным. И несправедливым по отношению к Славе. Ведь и так, (и нужно это признать), о Джастине я думаю слишком часто – гораздо больше, чем полагается девушке, у которой есть парень.
– А где тот крутой спортсмен, который приехал к нам два дня назад, а? Который тушил сигареты в горшке с цветами и смотрел на меня… – Гляжу на него исподлобья, насколько это вообще возможно