говорить с ней. Томеснор ей, что, в своём присутствии с друзьями общаться запрещает?
Последний урок тянулся очень долго. Казалось, что время уснуло, а вот будильник ему не завезли. Я то и дело поглядывал на часы, не в силах усидеть на месте, и ёрзал на стуле.
Это был урок ОБЖ, и учитель, престарелый майор в отставке, рассказывал что-то про ядерные реакторы и как вести себя при утечке радиоактивных элементов. Его речь была достаточно экспрессивна.
– Запоминайте, находясь на улице, нужно немедленно защитить органы дыхания платком и укрыться в помещении… Рейли, что ты там ёрзаешь, будто шилом ужаленный, лучше скажи, что делать дальше?
Я вздрогнул, не ожидая, что он вообще обратит хоть какое-нибудь внимание на меня. Позориться перед всем классом? Кукорачкин злорадно хихикнул.
Так, что обычно делают люди после того, как укрылись в помещении? Наверное, снимают с себя всю уличную одежду и идут в душ?
– Чего молчишь? Язык проглотил? Радиация не дремлет! Кто тебя спасать будет, если сейчас вдруг случится катастрофа? Сдохнуть хочешь? Давай, включай свой котелок! Помоги себе сам! – учитель не сводил с меня глаз. Его голос был слишком громкий. Наверное, это было слышно даже в соседнем кабинете.
Кукорачкин продолжал хихикать. Он-то уж точно знает о радиации больше меня.
– Наверное, стоит снять всю верхнюю одежду и обувь и принять душ, – выпалил я, опасаясь, что обэжэшник от меня так и не отстанет. Почему просто не могу посидеть тихо, как мышка, не привлекая к себе внимания?
– Так. А одежда, что, будет просто валяться? – обэжэшник сузил глаза.
Я непонимающе хлопал глазами. Он хочет сказать, что надо воспользоваться вешалкой?
– Пакеты! Пакеты тебе на что! – гаркнул учитель так, что все вздрогнули.
Я слышал, как Кукорачкин шепчет своему соседу по парте: «Пусть пакет себе на голову наденет!» Сосед заржал. Затем Томеснор недобро покосился на меня. Я ответил ему взглядом, полным ненависти. Похоже, в этом классе Кукорачкин был кем-то вроде популярного заводилы, а во мне он увидел аутсайдера, которого собирался гнобить оставшиеся школьные годы.
– Так, Иванов, вижу, тебе весело! – конечно, это ржание на весь класс не осталось проигнорировано учителем. – А вот, когда бабахнет у нас реактор, никто смеяться не будет ближайшие лет семьдесят!
Оставшиеся минуты до звонка я просидел, раздражённо чиркая в тетради. У этого Томеснора чёрствая душонка. Неужели Карси не понимает?
После звонка, когда я убирал в сумку тетрадь с пеналом, Кукорачкин подошёл ко мне вместе с тремя дружками. Он недобро улыбался. Димка с другого конца класса недоумённо наблюдал за этим. Карси же успела выйти в коридор.
– Придёшь завтра с пакетом на голове, Рейли? – его лицо исказила издевательская гримаса.
– Это зачем? – я насупился, сжимая в руках пенал.
– Чтобы никто не видел твою идиотскую физиономию! Я могу дырочки для глаз прорезать, причём совершенно бесплатно.
Томеснор с дружками злобно гоготали. Я не понимал причины его нападок.
– Не