и он начал всхлипывать, будто утопленник, с жадностью набирая в лёгкий воздух. Поначалу, он был счастлив одним тем обстоятельством, что жив и может дышать, но спустя ещё минут пять, когда мальчуган ощутил, как нестерпимо воняет в комнате, его так сильно затошнило, что в голове промчалась пугающая мысль, что, быть может, он заработал сотрясение мозга, когда грохнулся со всей дури с окна на пол и не слабо мАхнулся затылком и спиной.
Бедняга представил, как его везут на скорой, как мама плачет. А жестокие в своей равнодушности медсестры колют ему болючие уколы. Как папа приходит вечером в больницу, но его уже не пускают, потому что приёмные часы давно закончились, и он передаёт авоську с апельсинами и шоколадкой. Мирон представил даже, как он умял сначала плитку молочного шоколада без чая, а потом принялся за сочные апельсины в надежде на то, что они утолят разыгравшуюся после сладкого жажду. Но апельсины теперь казались кислыми почти до несъедобности! Малолетний фантазёр так ярко представил себе всё это, что обманутый организм отреагировал, и он взаправду захлебнулся слюнями, которых теперь был полный рот. Мальчишка закашлялся так, что инстинктивно вскочил на ноги, забыв про возможное сотрясение. Угроза которого была совсем ненадуманной, ведь чердачное окно, в которое он ввалился, располагалось не меньше чем в трех метрах от пола. Для долговязого Мирона, который сам был ростом выше среднего, это не ахти какая высота, но упал он неудачно, со всего маху. Да ещё под башкой оказались какие-то то ли картины в массивных рамках, то ли доски, накрытые пыльными тряпками, которые уже взяли тлен. Спина болела в районе позвоночника, под нее при падении попало что-то фигурное и очень твёрдое, типа гипсового бюста Ленина. Откашлявшись, Тимофеечкин даже хохотнул при мысли, что синяк на спине, наверное, будет похож по форме на Владимира Ильича.
Прислушиваясь к своим ощущениям, бедолага подуспокоился, голова не кружилась, а тело болело не так, как будто что-то сломано, а так, как будто завтра будут синяки. «Слава богу!» – подумал Мирон и похолодел при мысли, что мог упасть с крыши на бетон. «А всё из-за Зойки! Если бы она меня не вытолкала из дома, как собаку, сидел бы я сейчас, телик смотрел! И никакой управы ведь не найдёшь на эту дуру! Даже если и расскажу родителям, как было дело, они что, за меня заступятся? Ага! Размечтался! Мама, как всегда, заладит свою старую песню, мол, Зоя – девочка, а девочкам надо уступать. Надо уметь договориться, дружить. Ага! Вот возьми сама попробуй подружись с идиоткой!!! А отец ещё того лучше придумает: «Мирон, разве я тебе не говорил, что ябедничать нехорошо? Разве мы с тобой не обсуждали эту тему, что уважающий себя мужчина не должен опускаться до стукачества, тем более на родную сестру! Разве это хорошо?» И пошло-поехало, всё в том же духе… Пацанёнок аж вскипел от гнева, подумав про сестру и про родителей, а уж какой скандал они учинят, если узнают, что он оказался на чердаке у соседа! А самое главное, если узнают, из-за чего именно он оказался здесь! Уж лучше б и правда дом сгорел вместе с дедом! Зато тогда никто бы и не узнал, что и