безжалостно продолжал Ник. – И ты минимум год не переступишь порог «Сабспейса».
– Я не отказываюсь, – тихо сказала Таня.
– Да ты же просто умница, – ледяным тоном прокомментировал Ник и, резко повернувшись в сторону, повысил голос:
– Освободите станок для порки. Игр не начинать. И выключите музыку. Мы приглашаем всех членов клуба посмотреть эту сцену.
Сказать, чего в этот момент было больше – унижения или страха, Таня никогда бы не смогла. Лицо Ника ее не на шутку напугало, как и ремень, который он вытянул прямо из брюк. Ее никогда прежде не пороли ремнем, а незнакомый девайс всегда пугал еще больше. От него не знаешь, чего ожидать. К нему не подготовишься морально.
Ник не щадил ее самолюбия – он просто указал взглядом, куда идти, и молча ждал, когда она сама поднимет платье и ляжет на станок.
– Клубные стоп-слова при тебе, – напомнил он перед тем, как начать. Таня кивнула. Она перестала плакать, когда он начал. – Двадцать ударов. Считай.
Звон пряжки заставил ее вздрогнуть. Она ждала первого удара, сжимаясь от каждого его движения, но Ник не спешил, наматывая ремень на руку, перемещаясь за ее спиной. Первый удар, естественно, последовал не тогда, когда она его ожидала. Очень громкий шлепок по коже. Таня вскрикнула и вздрогнула всем телом.
– Один, – тихо сказала она после паузы, успев осознать, что удар был не таким уж сильным.
Ник ударил ее снова. Этот звук пугал и оглушал. Таня закрыла глаза. Вокруг полная тишина – слышно, как справа кто-то переступил с ноги на ногу, а потом в другой стороне что-то щелкнуло.
– Два, – выдавила она и жалобно вскрикнула от третьего удара, который последовал тут же и стал гораздо более сильным. Теперь ремень ужалил ее бедро, обжег. Правда, боль прошла прежде, чем она сказала: «три».
– Три!
Ей показалось, что она не выдержит. Не из-за боли – скорее, из-за напряжения. Страх, ощущение, что все смотрят, чувство вины, собственной глупости – все смешалось в такой тугой клубок внутри, что хотелось вскочить и убежать. Мелькнула мысль, что, может, она и сама больше не захочет возвращаться в клуб, но тут Ник ускорил удары и сделал порку ритмичной, поглощающей мысли.
– Четыре… пять… шесть…
Боль усиливалась, появлялась и оставляла ожоги на коже, которые тут же исчезали. Боль заставляла ее напрягаться всем телом, изгибаться, потеть. Но еще она захватывала, уносила с собой. Туда, где больше не было страха.
Впав в своеобразный транс, Таня внезапно поняла, что не хочет больше ни о чем думать – просто делать, что ей говорят и молча принимать эти удары. Принимать волю верха, который играет сейчас с ней. Пусть в назидание, пусть на публику, но играет… это все совершенно не всерьез. Об этом легко забыть, когда имеешь дело с опытным доминантом, но можно иногда вспоминать, если страшно.
Услышав свой стон словно со стороны, она поняла, что он наполнился страстью.
– Четырнадцать…
– Сучка, – еле слышно прошептал Ник ей на ухо. – Расслабься. Отдайся. Наслаждайся.
Следующие