rel="nofollow" href="#n97" type="note">97, что девальвирует высокую культуру, подталкивая социум к гуманитарной катастрофе.
Попытки интерпретации мира за счет метафоры распада неминуемо обращаются познавательной путанностью, которая представляет собой измененное ментальное состояние, аналогичное опьянению, при котором бытие двоится, троится, четверится и т.д. до бесконечности, расплываясь в тумане безумных галлюцинаций. Подобные девиантные состояния в психиатрии именуют делирием (от лат. deliro «брежу»), который может проявляться как в форме мимолетного помрачения, так и в форме комы.
И, тем не менее, восприятие медиареальности как двойника первичной реальности уже прочно укоренилось в науке. Постепенно происходит привыкание к новой биполярной топике Бытия, в которой четвертая власть – медиакратия – серьезно конкурирует с объективной данностью, выстраивая ситуацию устойчивого паритета. Но хрупкое равновесие в XXI веке все чаще нарушается, в связи с тем, что медиареальность чувствует в себе силы наступать. Она бросает вызов реальности номер один в своем стремлении к аннексии ее территорий. Теперь уже много говорится о медиатизации живых человеческих отношений, политического дискурса, экономических институтов, культурных процессов.
Известно ли нам, что стоит за этим сдвигом в виртуальное? Веселый праздник всеединства и сверхвозможностей или же трагический синтез живого и мертвого, в котором живое априори обречено на поражение? Скажем прямо, что человек еще никогда в истории не существовал синхронно в таком количестве инсценированных миров: мир дамских сумок, штор, обоев, холодильников, продуктов питания, диковинных миров глушителей и карбюраторов. При этом в перспективе маячит тенденция дальнейшей, еще более дробной дифференциации гетерогенных зон. Жизнь растрескивается на сектора, и медиа суппортируют этот гибельный дрейф в область взыскуемого гностиками Не-сущего, профанным эквивалентом которого является неопределенность (знакомая в физике как энтропия).
В этой связи лумановское суждение «чем больше информации, тем значительнее неопределенность»98 приобретает совсем уж апокалиптическую окраску: «чем больше информации, тем ближе конец всего существующего». И если обычного человека мысль о завершении истории не может радовать, то гностика – наоборот. Под предлагаемым Н. Луманом углом зрения многое видится совершенно пессимистично: как, например, то, что «массмедиа распространяют неведение (Ignoranz) в форме фактов, которые нужно постоянно обновлять с тем, чтобы этого никто не заметил»99; или то, что «серийное производство новостей является прямым доказательством наличия обмана»100; или то, что «истинное интересует массмедиа в очень ограниченных пределах»101. И пусть новизна нового здесь наделяется восхитительным статусом «мистерии первоначала»102, нас это не может ввести в заблуждение, поскольку в действительности «никто не знает, насколько