вытолкали!
Катя улыбнулась, вспомнив тот вечер. Мама до ночи кипятила кастрюли, чтобы сначала отмыть папу, а потом отстирать его вещи. Сергей попытался что-то ответить, но его подвел забитый рот – дембель с нестихающим аппетитом доедал уже вторую тарелку. Он лишь покивал.
Катя заметила, как Валя как бы невзначай задела локтем руку Сергея. Встретившись с ним взглядом, старшая сестра стрельнула глазами, явно на что-то намекая. Сергей дожевал и, неуверенно покашляв, обратился к папе:
– Дядь Леш, я это, спросить хотел… В пятницу у нас в ДК на Заводской дискотека будет. Можно мне Валю туда сводить?
– Дискотека, – проворчал папа. – Назвали тоже. Дискотека…! А слово «танцы» чем им не угодило? Недостаточно русское, что ли?
Катя почувствовала, что краснеет. И только в эту секунду поняла, какой же она была дурой. Кажется, Катя – последнее существо на Земле, которое все никак не могло взять в толк, что Валя и Сергей не просто друзья. Вот почему она украдкой, именно украдкой, перечитывала письма из армии, в которой и не было-то ничего эдакого… Вот почему Сергей так закружил сестру при встрече, а позже, наконец отпустив, лишь чуть приобнял Катю за плечи…
Какая же она дура.
Ну почему она такая дура?
Почувствовав, как к горлу подступает комок, Катя поняла: главное сейчас – чтобы никто ничего не заметил. Поэтому она снова уткнулась в тарелку, хотя аппетит как ветром сдуло.
11
– Стой, придурок!
Боб припустил только сильнее. Оглядываясь на бегу, он лавировал между лужами. Поворачивая за угол, Боб не рассчитал силу скольжения и плюхнулся на бок в грязь. Поляков заорал, настигая его:
– Замри, твою мать!
Изгадив в грязи все руки, Боб вскочил. И испарился за поворотом. Поляков, матерясь сквозь зубы, сбавил скорость, чтобы не плюхнуться на том же повороте. За углом была очередная кривая улочка, утопающая в лужах и грязи. Улочка змеей скользила вниз, в самое сердце Ямы. Боб несся, размахивая руками для балансировки и оглядываясь и все больше отрываясь от Полякова.
– Да стой же ты, дебил!
Впереди улочку пересекала относительно широкая – на ней даже могли бы разъехаться два автомобиля – Бабеля, одна из немногих улиц в Яме, имевших название. Молясь, чтобы придурок из главка сделал свое дело, Поляков бежал вперед.
– Боб!
Грязь противно чавкала под ногами, разлетаясь во все стороны и заполняя кроссовки Полякова мерзкой жижей. Из калитки серого домишки вышла толстая женщина в платке и, ахнув «Госпадя!» при виде бегущего грязного Боба и преследовавшего его Полякова, шарахнулась назад.
Коллеги из УВД сделали свое дело. Когда Боб подбегал к перекрестку, из-за угла вынырнул автомобиль. Взвизгнули тормоза, и грязь из-под колес полетела во все стороны. Боб попытался остановиться, но не смог – жижа под ногами пронесла его, как заправского серфингиста, прямо к автомобилю. Боб плюхнулся на капот и перекатился через него.
– Чего