Когда-то давно
У сестры словно также фата
Улетала. Искрилось вино,
И пьянила, неслась суета.
Ощущенье. Восторг, карнавал.
Люстры. Все свои роли играют.
Боже! Снова знакомый овал
Промелькнул в зеркалах. Поздравляют
С чьей-то плавно текущей судьбой.
А вокруг – шум, духи, голоса…
Ностальгия, зима, непокой.
Лишь молчат в вышине небеса.
Бабушка
Посвящается Бухиной Ольге Георгиевне (в девичестве Зерцаловой, из рода потомственных священнослужителей), моей бабушке
На маленькой кровати, словно кукла,
Спит старенькая бабушка моя.
Калачиком свернулась. Тихо стукнул
Порог. Стою, дыханье затая.
Ей снится дальний северный посёлок.
Ей снятся юность, нежность, яркий свет.
И молодой мой дед, почти ребёнок,
Такой весёлый в двадцать с чем-то лет.
Приснятся дети, первые заботы,
Далёкая советская страна.
И грянувшее по пути с работы
По радио, что к нам пришла война.
И ночи, полные тоски и страха,
Страданья – чем кормить своих детей…
Кровавая бессмысленная плаха,
Бомбёжки, с фронта шквал дурных вестей.
Потом вдруг гром, салют. Вернулся, живы!
Дороги, переезды, города.
Нежданно внуки. Снова перспективы,
Но старость сторожит, и ждёт беда.
Она привыкла нянчить, ждать, лелеять.
Вся жизнь – природная, от Бога, доброта,
Которую не спрятать, не измерить.
В глазах голубеньких простая красота…
Спит бабушка. Подрагивают плечи.
Погаснет робкая вечерняя заря.
Пусть снится: дядя зажигает свечи,
А девочка стоит у алтаря.
Священник ждёт; она еще спросонок,
Волнуется, кудряшки теребя.
На маленькой кровати, как ребёнок,
Спит старенькая бабушка моя.
Вероника
или
Внутренний конфликт
Два года безвременья. Мыслей и чувств
Затменье похоже на ад.
Бездонным пугающим бременем
Стал жизни пустой маскарад.
Так зимы сменяются вёснами,
Так моды безжалостен бег.
А рядом, под сводами звездными,
Растет на Земле человек.
Он мал, беззащитный и слабенький,
И в принципе не виноват.
Цветочком причудится аленьким
А жизнь превращается в ад…
Два года безвременья. Просто ему
Немножечко не повезло.
Но всем материнским мучениям
Растет Вероника назло.
Растет хрупким маленьким деревцем.
Глаза – как в траве василек.
А весны и моды не денутся,
Лишь был бы в душе огонек
И смысл, в том что было и будет.
Пусть снится загадочный край,
Где каждый кого-нибудь любит
И ад превращается в рай.