анекдотами Бигмена, выслушивать бесконечные сплетни о том, кто, где кого и как – трахнул, подсидел, кинул. Оно мне надо?
Зачем это все? Для чего?
Когда-то давно, в школе, Теодора Дюваль мечтала, что станет врачом. Будет ездить на скорой помощи – в белом халате, с полным чемоданчиком суперлекарств и шприцов. Один укол – и пациент здоров.
Доктор, уколи мне что-нибудь. Чтобы раз – и все в порядке. Что-нибудь. Хотя бы дозу хмурого.
Доктор, а, доктор…
Грузовик вылетел из ниоткуда, огромный и неотвратимый, как рушащийся нож гильотины. Беспомощно пискнув, Тео крутанула руль, крохотный «фольксваген» повело по мокрому от дождя асфальту, и последнее, что она увидела – оскаленная радиаторная решетка, несущаяся на нее со скоростью пикирующего истребителя.
А потом был удар. И темнота.
Глава 2
Балдахин. Это называется балдахин. Слово всплыло в сознании, громоздкое и неуместное, как грузовик на цветущей лужайке.
Балдахин.
Тео лежала, глядя на обильные пыльные складки. Справа в углу, как раз над резным столбиком опоры, ткань порвалась, и кто-то аккуратно заштопал ее нитками. Белоснежные стежки отчетливо выделялись на пожетлевшем, как старческие зубы, кружеве.
– Теодора! Госпожа Дюваль! – позвал откуда-то сбоку мужской голос. – Вы меня слышите? Если слышите – моргните дважды.
Тео медленно, с усилием опустила тяжелые, словно обколотые новокаином веки – раз, потом еще раз. Тело ощущалось далеким и чужим. Руки лежали неподвижно, словно отлитые из чугуна, а ноги терялись где-то в невообразимой дали. Тео не чувствовала ни жары, ни холода, не ощущала, насколько мягкий под нею матрас. Ведь должен же быть матрас? Если есть балдахин, значит, это кровать. А раз уж кровать – значит, без матраса не обошлось.
Некоторое время Тео прислушивалась к себе, пытаясь собрать воедино память и ощущения.
Где она? Что произошло? Откуда взялся балдахин?
Грузовик. Это был грузовик. Он врезался в крохотный «фольксваген», и… и Тео, наверное, в больнице. Ее привезли сюда после аварии, в которой… На Тео накатила плотная, удушающая волна паники. Тело! Почему она не чувствует тело? Это что, перелом позвоночника? Она парализована, прикована к кровати и будет гадить в памперсы до самой смерти?!
Чудовищным усилием воли Тео напрягла непослушные мышцы. Указательный палец проскреб по простыне, царапая ногтем жесткую ткань. Тео слышала звук, ощущала, как под кожей скользит рельеф матраса, комковатый и грубый, как заполненный галькой мешок.
Она же это сделала, да? Пошевелила пальцем? Это не иллюзия, она действительно пошевелила, правая рука работает?
Медленно, упорно Тео начала наклонять голову, и в конце концов та перекатилась набок, тяжелая, как кегельбанный шар. Теперь Тео видела свою руку. Она лежала на желтой простыне, застиранной настолько, что через ветхую ткань проглядывал пестрый узор матраса. Чуть дальше была кромка кровати – не железо и не убогий ДСП, а дерево. Темное, роскошное