аю Эмму за талию, кладу подбородок на плечо и вдыхаю аромат ее волос. Он такой же опьяняющий, как и вчера. Зарываюсь в них все глубже, чтоб спрятаться от собственной вины. Она пульсирует во мне и не дает дышать свободно. Я очень боюсь, что Эмма обернется и увидит не героя, что пришел спасти ее, а того, кто лишил ее нормальной жизни.
Так проходят часы, а затем все исчезает. Я точно знаю, что произошло. Эмма проснулась. Снова.
Открываю глаза и смотрю в потолок. Мне не зачем следить за ней, я знаю каждый ее шаг по секундам. Вот она неохотно приподнимается, крепко сжимает кровать ладонями и осторожно встает. Мы оба слепы – она физически, а я внутренне, и это моя самая большая рана. Иду к окну и сажусь на подоконник. Эмма не чувствует, что я рядом, и проходит мимо. Это каждый раз вонзает по осколку в сердце, но я не могу иначе.
Может это случайность, но именно сегодня, когда я решил оставить ее, Эмма меняет маршрут. Она тянется к креслу, которого нет. Грейс перенесла его в кладовку пару недель назад. Эмма делает шаг и оступается, а я автоматически ловлю её руку. От неожиданности мы оба вздрагиваем. Внутри все сжимается. Неужели я выдал себя? Она не должна знать обо мне! Только я не могу одернуть руку и дать ей упасть.
Грейс как нельзя вовремя, уже стоит сзади, а ее рука проходит сквозь меня и держит Эмму. Отпускаю ее и выдыхаю.
– Дорогая, я не успела разбудить тебя, проспала! У нас много дел и очень мало времени на сборы.
– Ничего, я же не беспомощная и могу ориентироваться в собственной комнате.
Грейс понимает, что Эмма искала кресло, и устало поднимает брови.
– Я сто раз повторила, что перенесла это несчастное кресло в кладовку! Где ты витаешь все время?
– Наверное я привыкла к этому городу и мне трудно покидать знакомые места.
– Не переживай! Новая комната будет почти как эта.
– Звучит не слишком весело.
– Давай я помогу тебе привести себя в порядок. Хоть это ты позволишь мне сделать или ты сегодня настроена решительно?
– Прости, я просто не с той ноги встала. Может сразу уедем? Ты ведь знаешь, что они скажут. Они не знают, что со мной.
– Если они чего-то не знают, значит они не профессора. Два года меня уверяли, что нет никаких причин для твоей слепоты. Как им позволяют лечить людей?
– От того, что ты ткнешь их носом, ничего не изменится.
– Здоровая девушка не может внезапно потерять зрение. Это понимаю я, не имея кучи дипломов, а значит есть причина, Эмма! И они должны хорошенько запомнить этот разговор! Я слишком долго полагалась на них! К тому же я еще не успела все собрать.
– Ты снова уснула за чтением очередного медицинского справочника, поэтому проспала?
Грейс уклоняется от ответа и подводит Эмму к столику с зеркалом.
– Ладно. Так куда мы едем? – спрашивает Эмма.
– В Уиндженстон.
– Так далеко? Это Большой город.
– Я и сама не в восторге. Я буду скучать по этим спокойным улочкам и нашему дому, но мне будет гораздо спокойнее, когда мы, наконец, вылечим тебя. Я заберу результаты исследований и заключение в их несостоятельности и мы положим тебя в лучшую клинику в стране. Обещаю. А этих шарлатанов проводим на пенсию!
– Одно хорошо, если у нас есть возможность жить в Уиндженстоне, значит ты наконец наладила отношения с сестрой.
– Софи еще та стерва и карьеристка. Я никогда не забуду ей, что она советовала сдать тебя на попечение государства.
Грейс достает расческу из ящика и резко меняет тон.
– Но иногда, чтобы помочь дорогому человеку, можно переступить гордость и позвонить даже моей сестре. – она выдыхает, – А потом час доказывать, что еще не все потеряно…
– Так вот зачем ты читала все это?
– Софи – железная стена и признает только факты и ничего больше! Моей творческой натуре всегда было сложно сладить с ней.
Эмма не спорит и правильно делает. От каждой мысли о смирении Грейс вспыхивает, как свеча, облитая бензином.
Тетя собирается сделать Эмме прическу, но вдруг звонит телефон, и она быстро выходит из комнаты. Это мой шанс вылечить ее и уйти прямо сейчас. Эмма берет расческу и проводит ей по волосам. Каштановые пряди спадают по бретелям ее ночной сорочки, а я мысленно прощаюсь с созвездием родинок на плече. Никогда не смотрел в ее отражение, но я должен, хотя бы сейчас. Встаю за ней и вижу ее глаза, они серые с тонкой желтоватой радужкой. Это по-настоящему страшно не видеть в них ни капли жизни, но я все исправлю! Берусь за спинку стула и склоняюсь над ее макушкой. Вдруг Грейс, как стрела, снова вбегает в комнату, и вот от моей решимости не остается даже мокрого места. Нужно найти другую возможность. Отскакиваю и отхожу подальше.
– Это Софи?– спрашивает Эмма.
Грейс собирает волосы в высокий пучок и выпускает прядь спереди.
– Нет, это один из тех шарлатанов! Представляешь, они уже собрали документы и ждут меня! Им сообщили из Уиндженстонской больницы, что мы