резко развернулся ко мне, выплюнул спичку изо рта прямо на пол и прищурился:
– Ты знаешь на кого рот открыл? Я Эдди Зенин! Слыхал?
А кто ж про Эдди Зенина не слыхал? Лучший стрелок не то, что Бирюльского уезда – всей Вронжской губернии, почитай! Да и в столице его, поговаривают, боялись, как огня. Ибо стрелял Эдди быстро и без промаха. «Ведомости» писали, что на его счету только за последний год было три дуэли, и все со смертельным исходом. Руки у меня задрожали, а во рту пересохло. А франт продолжал:
– Это ты, что ли, восемь разбойников в лесу уложил? Как там тебя?
Я совсем стушевался, отложил от себя ложку и не знал, куда деть руки. В итоге положил их на стол и ответил, стараясь не смотреть в злые глаза Эдди:
– Семён Петрович Пентюх, писарь земской управы.
– Если ты думаешь, что байкой про бандитов напугал кого, то сильно ошибаешься. Но я не злой. Потому давай, на коленях проси прощения, и я, так и быть, прощу тебя, – Зенин захохотал злобно, поглядывая на меня сверху вниз. И видит Бог, я уже готов был на колени встать, но тут заметил взгляд девушки. Она смотрела на меня удивлённо, но и с ноткой восхищения. А на меня, поверьте, ни одна женщина за все мои двадцать два года так не смотрела. И я вдруг решил, что лучше уж сдохнуть, чем увидеть в этих же глазах разочарование. И просипел в ответ стрелку, пытаясь побороть дрожь в голосе:
– Господин Зенин, я в вашем прощении не нуждаюсь, а вот вам бы надо просить прощения у дамы…
Двое то ли стрелков, то ли погонщиков скота тут же отодвинулись, а франт отлип от стойки и выпрямился, чуть согнув в коленях ноги:
– Что ты сказал, господин брехло?
– Что… – я окончательно стушевался, но глянул на девушку, и увидел, что та задорно улыбается, будто всё происходящее её несказанно забавляло. И я решился: – Извинитесь перед девушкой, господин Зенин!
– Стреляемся! – проревел Эдди, – Вставай, ублюдок, я тебе мозги вышибу!
Стрелок повернулся к двум невольным свидетелям:
– Подтвердите, что имело место оскорбление, и дуэль по всем правилам!
Те лишь кивнули в ответ. Лишь хозяин гостиницы, он же бармен и официант пытался робко возразить и сказал:
– Но Эдди…
– Заткнись, Пахом! – процедил стрелок, не поворачивая даже головы в сторону заговорившего трактирщика. И тот замолчал покорно. А я, понимая, что придётся сейчас биться на дуэли с одним из самых крутых и знаменитых стрелков Вронжской губернии, стал лихорадочно вспоминать, что делать с этим чёртовым револьвером. Получалось, что главное его быстро выхватить и нажать на крючок указательным пальцем.
Понимая, что я могу даже вовремя не выхватить пистолет, я сразу положил руку на рукоятку и стал боком, неловко вылезать из-за стола, скользя задом по скамейке. Эдди вновь расхохотался, глядя на мои потуги. Но глаза его не смеялись, оставались всё такими же злыми и холодными. Когда край стола закончился, я встал, потянул из кобуры пистолет, видя, как Эдди выхватывает двумя руками огромные