рыж, он властен, он умен.
Его глаза горят во тьме, как радий.
Я горд, когда испытывает он
На мне эффект своих противоядий.
8
Гайдан
Я их узнал, гуляя вместе с ними.
Их было много. Я же шел с одной.
Она одна спала в пыли со мной.
И я не знал, какое дать ей имя.
Она похожа лохмами своими
На наших женщин. Ночью под луной
Я выл о ней, кусал матрац сенной
И чуял след ее в табачном дыме.
Я не для всех вполне желанный гость.
Один из псов, когда кидают кость,
Залог любви за пищу принимает.
Мне желтый зрак во мраке Богом дан.
Я тот, кто бдит, я тот, кто в полночь лает,
Я черный бес, а имя мне – Гайдан.
«Седовласы, желтороты…»
Седовласы, желтороты –
Всё равно мы обормоты!
Босоножки, босяки,
Кошкодавы, рифмоплеты,
Живописцы, живоглоты,
Нам хитоны и венки!
От утра до поздней ночи
Мы орем, что хватит мочи,
В честь правительницы Пра:
Эвое! Гип-гип! Ура!
Стройтесь в роты, обормоты,
Без труда и без заботы
Утра, дни и вечера
Мы кишим… С утра до ночи
И от ночи до утра
Нами мудро правит Пра!
Эвое! Гип-гип! Ура!
Обормотник свой упорный
Пра с утра тропой дозорной
Оглядит и обойдет.
Ею от других отличен
И почтен и возвеличен
Будет добрый обормот.
Обормот же непокорный
Полетит от гнева Пра
В тарары-тарара…
Эвое! Гип-гип! Ура!
«Шоссе… Индийский телеграф…»
Шоссе… Индийский телеграф,
Екатерининские версты.
И разноцветны, разношерстны
Поля осенних бурых трав.
Взметая едкой пыли виры,
Летит тяжелый автобус,
Как нити порванные бус,
Внутри трясутся пассажиры.
От сочетаний разных тряск
Спиною бьешься о пол, о кол,
И осей визг, железа лязг,
И треск, и блеск, и дребезг стекол.
Летим в огне и в облаках,
Влекомы силой сатанинской,
И на опаснейших местах
Смятенных обормотов страх
Смиряет добрый Рогозинский.
«Из Крокодилы с Дейшей…»
Из Крокодилы с Дейшей
Не Дейша ль будет злейшей?
Чуть что не так –
Проглотит натощак…
У Дейши руки цепки,
У Дейши зубы крепки.
Не взять нам в толк:
Ты бабушка иль волк?
«Вышел незваным, пришел я непрошеным…»
Вышел незваным, пришел я непрошеным,
Мир прохожу я в бреду и во сне…
О, как приятно быть Максом Волошиным –
Мне!