легонько подтолкнув в спину, направляет ко мне. Я ещё более смущаюсь: «Как мне поступить в данном случае? Что я скажу этому ребёнку? Ведь и двух слов не свяжу по-норвежски?» – проносится в голове. И вдруг слышу чёткий совет изнутри: «Поступи так, как подскажет тебе сердце». Ободрённая неожиданной поддержкой, я успокаиваюсь немного и, когда ребёнок уткнулся мне в колени, ласково обняла его за плечики, погладила по головке и отправила назад, к отцу.
Супружеской чете весьма преклонного возраста, которая сидела в самом углу справа от нас, не было видно моего лица. Поэтому, чтобы вынудить меня повернуть голову в их сторону, пожилая женщина быстро-быстро заговорила со мной по-норвежски. Повернувшись к ней, я вежливо, не перебивая, выслушала её довольно длинную речь. Когда же она замолчала, сказала ей по-английски, показав глазами на мужа и дочь, что мы из Советского Союза, что прилетели в Осло совсем недавно и по-норвежски, к сожалению, совсем ещё не говорим.
Установилась напряжённая тишина. Паром приближался к Бюгдою, а взоры всех пассажиров на корме были по-прежнему устремлены на мою особу. Погружённая в свои мысли, я опустила голову вниз и уставилась на палубу: мне было нестерпимо видеть такое количество глаз, устремлённых на меня! Спустя какое-то время я подняла голову и с облегчением вздохнула: норвежцы не смотрели больше в мою сторону – каждый был занят самим собой. Паром причалил к берегу, пропустив всех вперёд, мы вышли последними.
Остров Бюгдой – самый красивый, аристократический пригород Осло: там много всяких достопримечательностей! Оказавшись, поэтому, на берегу, мы направились в первую очередь на поиски летней резиденции норвежского короля. Осмотрев дворец и просторный сад, окружавший его, повернули в сторону знаменитого музея Тура Хейердала, посетили два павильона, довольно долго простояв перед выставленными лодками «Ра» и «Кон-тики». После чего, решив, что на этом познавательная программа может считаться завершённой, отправились в направлении фиорда. Облюбовали укромное местечко под раскидистой кроной столетней ели и устроили под ней свой первый немудрёный пир на норвежской земле. Захваченная новыми впечатлениями, я скоро забыла о том, что произошло со мной на корме парома. Но по возвращении домой всё вспомнилось в мельчайших деталях. Но как я ни силилась найти случившемуся разумное объяснение, мне это не удавалось. А потом и сам инцидент забылся. Он напомнил о себе три года спустя – весной 1982, в Финляндии, в загородной гостинице, расположенной недалеко от Тампере, куда собкор газеты «Социалистическая индустрия» и автор этих строк приехали по заданию редакции: освещать ход проходившего мирового чемпионата по хоккею.
2
На второй или третий день после того, как мы с мужем обосновались в загородной гостинице, часам к десяти утра, я стояла у окна небольшого однокомнатного номера, погружённая в размышления. Собкор газеты рано уехал в город брать интервью у тренера нашей хоккейной сборной Вячеслава Тихонова и вратаря – Владислава Третьяка.
Оставшись