холод и гранит…
Опять великий Пушкин. Город в этих строчках похож на дьявола, подавляющего человека. Пушкин предполагал, что этот человек – мужчина! А что должна чувствовать женщина под сводом таких небес? Великий поэт явно не любил будущих бизнес-вумен и не признавал феминизм.
Для Достоевского город всегда был фантастическим городом. У Достоевского его любимый герой – Макар Девушкин, робкий и великодушный, – с тяжкого похмелья отрешенно бродит по Фонтанке и Гороховой, чтобы как-нибудь освежиться, и наблюдает сцены из столичного быта, на которых лежит печать чего-то странного и необыкновенного, при всей их будничности.
Почти все герои Достоевского есть не что иное, как исчадие горячечного и фантасмагорического Петербурга.
Ночь у Достоевского – «Ноябрьская, мокрая, туманная, дождливая, снежливая, чреватая флюсами, насморками, лихорадками, жабами, горячками всевозможных родов и сортов, одним словом, всеми дарами петербургского ноября. Ветер выл в опустелых улицах, вздымая выше колец черную воду Фонтанки и задорно потрогивая тощие фонари набережной, которые в свою очередь вторили его завываньям тоненьким пронзительным скрипом, что составляло бесконечный, пискливый, дребезжащий концерт, весьма знакомый каждому петербургскому жителю».
Источник человеческих беды и горя – Петербург! Он рушит мечты миллионов людей. Город-призрак, губящий души романтиков.»
Завадская оперлась о холодный гранит набережной. У нее с Городом отношения сложились любовно-лирические. Петербург принял ее и полюбил, всегда помогал ей выпутаться из многочисленных бед и страданий, помогал справляться с нуждой, осушал ей слезы. За неприятностью всегда следовали удача, новое знакомство – много чего ей подарил Великий Город.
Возвращаясь из командировок, измотанная дорогой и усталостью, на Московском вокзале Галина Сергеевна вдыхала питерский воздух и облегченно говорила вслух:
– Ну, наконец-то я дома!
Ощущение дома – вот что дал ей Петербург. Ощущение Родины и тепла, несмотря на скитания и страдания, слезы и разочарования.
– Многие ли могут похвастаться такими ощущениями? Нет, не многие… – ответила Завадская на свой вопрос.
Никогда она не воспринимала Город как чудовище и монстра, способного сожрать бедного, несчастного, маленького человечка, воспетого великим Николаем Васильевичем. Славно сожрать могут и в каком-нибудь абстрактном Мухосранске, и не подавятся. Главное, не поддаться на аппетиты прожорливых людишек!
Ветер был пронизывающе холодным и пробирающим до костей. Завадская воспринимала его как бодрый и морской ветер, весьма полезный для молодящихся дамочек.
Завадская была пронзительно моложава, и многие упрекали ее за это качество. Никаких усилий она не прилагала для этого, но делала вид, что тратит много времени и денег для поддержания вечной молодости.
Когда-то она открыла секрет вечной молодости – жить в постоянном