народ, как в павильон.
Ко мне ты тоже приходи,
Хоть утром, днем или в ночи,
Зачем алмаз во сто карат,
Ты мне единственный здесь брат.
Списал я кухню с павильона,
Здесь от салата до бульона,
Шеф повар для людей ваяет,
Клиент от той еды растает».
И я растаял от борща,
Затем картошка, два леща,
Графин с компотом осушили,
Расстаться вовсе не спешили.
Но меру тоже нужно знать,
Давно отец мне дал познать,
Обед наш в ужин перетек,
Марату дал тогда намек:
«Спасибо, брат, за угощение,
Спасибо за твое терпение,
Спасибо, что ты дверь открыл,
Спасибо, друга накормил».
Марат: «Тебя я провожу»,
Из глаз смотрю, пустил слезу,
Нет близких у меня в Москве,
Один лишь ты в моей судьбе.
Пошли с Маратом мы в фойе,
Швейцар смотрю, бежит ко мне,
Меня он радостно обнял:
«Прости за все», – он мне сказал.
Ему я: «Бог простит, в ответе,
У нас прописано в завете,
Я Вас ни в чем не упрекаю,
Всех я люблю и уважаю».
Он так же вдруг пустил слезу:
«Вы приходите, вас я жду,
Для вас всегда проход свободен,
Марата брат нам всем угоден».
На улицу с Маратом вышли,
Вдох запаха цветущей вишни,
Обнялись мы и попрощались,
Три раза в щеки целовались.
«Иду спокойно я домой…»
Иду спокойно я домой,
Весна простилася с зимой,
Июнь рукою машет маю,
Вступаю в парк, благоухаю.
Десятый час, еще светло,
А на душе белым бело,
Наш Храм еще в беде погружен,
Кому-то я на свете нужен.
Я через парк домой иду,
На Храм наш с гордостью смотрю,
Народ на паперти стоит,
Молитву Богу он гласит.
Я ритуал не изменяю,
Иду, ворота обнимаю,
Скрипач «Царя храни» играет,
Пятак за это получает.
Я свечку у бабуль купил,
Поставил Богу, чтоб простил,
Всем людям тем, что согрешили,
У Бога милости просили.
Затем скрипач, моя рапсодия,
Звучит с трех струн его мелодия,
Меня узнал, смычок рванул,
О, Боже мой, опять ноктюрн.
Душа моя благоухает,
А скрипка в такт душе играет,
Я рубль в тарелку положу,
Так просто я не ухожу.
Нога на паперть опустилась,
Глава к земле сама склонилась,
«О, Боже мой, прости народ
Наш Русский, он тебе оплот».
С трудом главу я поднимаю,
О Русской радости мечтаю,
Откроет Храм свои врата,
Уйдет от нас хула, беда.
Затем я трижды помолился,
Родному Храму я крестился,
Я через парк спешу домой,
Наш двор завет меня родной.
Оврагом