«Литературный современник» в 1937 году21, К. С. Петров-Водкин приводит рассказ о том, как «бытовая картина из жизни советских писателей» в результате художественных поисков превратилась в тройной портрет А. С. Пушкина, А. Белого и его самого. Особый интерес представляют также поздние литературные произведения художника: созданный в начале 20-х годов очерк «Самаркандия», включающий в себя впечатления автора от поездки в Среднюю Азию летом 1921 года, а также созданные в начале 30-х годов биографические повести «Хлыновск» и «Пространство Эвклида», в которых помимо воспоминаний биографического характера представлены размышления К. С. Петрова-Водкина о теоретических концепциях искусства в целом22.
Исследования искусствоведов советского периода, посвященные творчеству К. С. Петрова-Водкина, можно условно разделить на два этапа. К первому относятся статьи и монографии о творчестве художника, выполненные его современниками в 20–30-е годы ХХ века, а ко второму – исследования 60–80-х годов, когда творчество художника было заново открыто советской публикой. Так, в статье М. С. Шагинян 1923 года, посвященной анализу творчества К. С. Петрова-Водкина в целом и написанной в некоторой степени более художественно, чем научно, предпринимается попытка защитить творческую манеру К. С. Петрова-Водкина от уже начинавших поступать в его адрес обвинений. Н. Н. Пунин назвал художника одним из представителей русской классики в современном ему искусстве; по мнению исследователя, усилиями К. С. Петрова-Водкина «нить классических традиций, одно время казавшаяся порванной, вновь поднята на историческую высоту»23. Подавляющее большинство исследовательских работ 30-х годов о творчестве К. С. Петрова-Водкина характеризуются наличествующими в них наравне с искусствоведческим анализом (а иногда и преобладающими над ним) идеологическими рассуждениями. По справедливому замечанию С. М. Грачевой, освещение современного искусства в этот период «постепенно приобретало оттенок «музейной» объективности, теряя критическую остроту»24. Подобную картину можно наблюдать в статье Ю. А. Лебедевой (1935) и монографической работе А. С. Галушкиной (1936) о жизни и творчестве художника, в которых предпринимается попытка вписать творчество К. С. Петрова-Водкина в рамки стиля социалистического реализма, в связи с чем дореволюционное творчество художника целиком наделялось «чертами пассивной созерцательности»25 и «надуманностью сюжета»26 и трактовалось в негативном ключе, а мотивы и образы его послереволюционных произведений, не вмещавшиеся в прокрустово ложе господствовавшего художественного метода, трактовались как временный отход к старым принципам К. С. Петрова-Водкина, не сумевшего сориентироваться в ситуации революционной действительности. Распространено было и обвинение художника в формализме. Так, согласно статье о К. С. Петрове-Водкине в «Малой советской энциклопедии», вышедшей в свет в 1931 году, живописец «примыкал к формалистическим течениям» и «в поисках