гнева и одиночества, которые я чувствовал, можно было бы выразить словами, а не грязным поведением на льду.
– Спасибо, что уделил нам время, Джерри, – говорит Мэддисон после того, как все вопросы заданы. Он заканчивает телефонную конференцию.
– Мы больше не будем заниматься этим дерьмом.
– Мы должны.
– Зи, ты в них выглядишь как придурок. Даже не можешь заговорить об «Активных умах» – они тут же меняют тему на то, кто твоя очередная пассия или с кем ты подрался.
Мэддисон в отчаянии встает из-за стола. Я тоже расстроен. Мне наплевать, если им приспичило поговорить о моей личной жизни, но было бы неплохо, если бы СМИ упоминали и о том хорошем, что я делаю для общества. Большинство людей не знают, что я – соучредитель нашего фонда. Они предполагают, что это благотворительная организация Мэддисона, потому что это соответствует общему имиджу милого семейного парня. Для СМИ нет никакого смысла говорить о том, что я, эгоист, которому на всех плевать, еще и соучредитель благотворительной организации для обездоленной молодежи, страдающей психическими заболеваниями.
– Мы больше не будем этим заниматься. Я устал от того, что все считают тебя бесчувственным придурком. Зи, они такое о тебе болтают… – Мэддисон направляется к двери конференц-зала, качая головой.
– Но я действительно бесчувственный, – быстро возражаю я. – По крайней мере, до июня, когда у меня в руках будет Кубок Стэнли и новый расширенный контракт.
– Это ты-то бесчувственный? – переспрашивает абсолютно не убежденный в этом Мэддисон. – Да ты плакал, когда смотрел с Эллой «Коко». У тебя есть чертовы чувства, чувак. Тебе стоит как-нибудь начать сообщать об этом людям.
– Вот не надо использовать против меня «Коко»! Эта хрень была грустной! – Я встаю и иду за ним в раздевалку, чтобы переодеться к игре. – А та песня в конце? Она каждый раз меня достает!
Я плюхаюсь на сиденье самолета, на котором мы летим домой, и со вздохом погружаюсь в кресло. Это поражение было жестоким, и играл я паршиво. Сегодня я был несобран, и я беру на себя за это полную ответственность.
Я не ожидал, что мы так скоро проиграем. На самом деле я полагал, что мы проведем по крайней мере десять игр, не открыв графу поражений. Мы достаточно хороши. Просто сегодня был не наш вечер.
Впрочем, сезон длинный. Справимся.
Пока остальная команда садится в самолет, в кармане у меня звякает телефон. Достав его, я обнаруживаю, что меня ждут два сообщения. Неохотно открываю первое – письмо от своего агента.
Рич: ЭЗ, мальчик мой. Сегодня вечером у меня была девушка, которая ждала тебя возле раздевалки, а ты пронесся мимо. Это был бы самый подходящий момент для СМИ, чтобы получить несколько фотографий, на которых вы вдвоем уходите с арены. В чем дело?
Я раздраженно разминаю шею и делаю глубокий выдох. Я в состоянии заводить себе девушек и без помощи Рича. Средства массовой информации и так получают истории, в которых я предстаю бабником. Мне