я сделала три документальных фильма, провожая меня, сказал мне: «Ты покоришь Америку!» Я посмеялась тогда, сказала, что переименуюсь в Колумбину. Но вспоминала эту фразу довольно долго. Не могу сказать, что я покорила Америку; я покорилась Америке, поклонилась и люблю до сих пор. Уже 30 лет! Кстати, этот человек произнес фразу, изумившую, а по раздумью очень насмешившую, которую я слышала в жизни много-много раз от молодых приятелей-мужчин, и даже в очень зрелом своем возрасте: «Если бы ты была помоложе! Ты – моя женщина!» Мы поначалу поселились в Принстоне, престижном университетском городке. Я дала два семинара в Принстонском университете на славянском факультете по теме sex education, принятых с большим интересом. И засела дома без работы. С ностальгией, тоской и обжорством – так много было в супермаркетах еды и особенно хлеба (сортов тридцать), чего не было тогда, в 1993 году, в Москве. Рассказывают, как приехавшие в США люди падали в обморок в супермаркете от изобилия продуктов и еды. Я наших гостей и туристов туда водила и видела их реакцию.
Так что сама я расползлась в размерах, в мыслях, в планах и прочем…
Мы жили с мужем вдвоем в арендованном, небольшом, но роскошном профессорском доме, и я носилась по университетскому кампусу, где находится изумительный университетский музей, как мини-Эрмитаж, с драгоценными картинами – подарками выпускников Принстонского университета, как правило, занимающих высокие посты. В Принстоне раньше жили Эйнштейн, писательница Нина Берберова, написавшая в числе других книгу о «железной» женщине – любовнице Горького, и дочь Сталина, написавшая там «Книгу для внучек». Я бегала также по церквям Принстона. В этом маленьком городке двадцать четыре церкви различных конфессий, и во всех было интересно; прихожане дружелюбно встречали новых людей, не задавая вопросов, и почти везде было принято после службы обернуться по сторонам и пожать руки рядом сидящих людей. И все улыбались. И я тоже.
За пару лет я привыкла к этим улыбкам, вовсе не фальшивым, как говорят про американцев, а открытых, разумеется, несколько равнодушных, как бы дежурных на случай чьего-то взгляда, но приятных и теплых.
Приехав в Москву через два года, я заметила, что люди на меня как-то странно смотрели – с интересом, что ли, словно на нездешнего человека, подходили ко мне сами и спрашивали, помочь ли информацией…
Меня, москвичку, это очень удивляло, но потом, обратив внимание на серьезные, даже сумрачные, озабоченные закрытые лица людей, я поняла, что выгляжу по-другому, более натурально и открыто. Это и замечали люди, наверное. Теперь я всегда предпочту даже равнодушную улыбку угрюмому, неприязненному взгляду.
Я слетала из Москвы в Японию на Конгресс и вернулась в Нью-Йорк, где и осталась.
Возвращаться домой в Москву, к сгоревшему дому, куда было вложено много души, сил и рук, уже не хотелось.
Моя ностальгия приутихла!
Через несколько лет мы уехали из элитного Принстона в дальний пригород Нью-Йорка, маленький деревенский городок штата Нью-Джерси. Там были горы Аппалачи, горные озера, долина с центром городка (даунтауном) и горнолыжные комплексы.