хватило ненадолго. Он явил свое истинное лицо.
– Вызов шофера по телефону: 1-2-3, – очень просто, господа: раз, два, три. Думаю, запомнить будет несложно. В вашей комнате, в гардеробе одежда. Примите, наконец, нормальный вид. От ваших френчей военного образца меня тошнит.
Вход в галерею мадам Морель сверкал начищенной бронзой дверных ручек, окантовок проемов для непрозрачных стекол. Пластинка с указанием владелицы на французском языке. Под пластинкой торчала кнопка электрического звонка. После нажатия последовала приятная трель, похожая на две ноты в исполнении кларнета. Потом услышали четкий стук каблуков сторожа или по-старому, привратника. Перед посетителями предстал мужчина лет шестидесяти, с военной выправкой, высокий и худощавый. Форма седых усов и прямой не мигающий взгляд выдавали в нем бывшего офицера. Темно-серый мундир без знаков различия и даже без следов от них подтверждали догадку. В ответ на французские приветствия страж услышал родную речь, принял стойку «смирно» и четко доложил «Полковник Акчурин Северян Никонович. С кем имею честь?».
– Штабс-капитан Иволгин, – прозвучал ответ.
И тут же гаркнул второй посетитель:
– Поручик Кондратьев Дмитрий Григорьевич!
– Что вас привело в нашу тихую обитель? Я вас раньше не видел! Только не говорите про любовь к живописи, – старик встал по стойке «вольно».
– Не будем же мы в дверях вспоминать былое, – заявил Иволгин.
Акчурин еще раз смерил гостей взглядом, видимо опасался просителей. Котелки, бежевые тренчи, вошедшие в моду перед самой оккупацией, ровные стрелки брюк и новая обувь. Гостей пропустил и тут же в передней усадил на диванчик. Акчурин взял стул, уселся напротив и уставился на гостей своим не мигающим взглядом. Без слов стало понятно, что он ждет объяснений.
– Мы представители Международной организации Швейцарского Красного креста. Нам удалось получить лимит на розыск ста человек из разлученных семей, – Иволгин говорил так, как ему советовал штурмбанфюрер, и совершенно не был уверен в правильности подсказки.
– То есть вы обладаете правом посылать запросы в любые государственные организации любых стран? Верно я истолковал ваши полномочия?
Иволгин был бесконечно благодарен Акчурину за подсказку про запросы в разные страны.
– Именно так, именно официальные запросы позволят нам помочь людям. Если из сто семей мы поможем воссоединиться хотя бы одной, и наша работа будет оправдана.
Акчурин встал, по штабному прошелся по передней и, взявшись за спинку стула, выдал:
– Итак, господа, в то время, когда воюет половина мира, когда судьба нашей родины висит на волоске, вы сытые и довольные разгуливаете по территории новой Германии и занимаетесь… Сказал бы я, чем вы занимаетесь, но положение русского дворянина не позволяет мне назвать вещи своими именами.
Настало время встать во весь рост Иволгину.
– Вы, господин Акчурин, давно не были там, в России. Прятались в разных Европах, а русские люди после Гражданской войны получили разоренную