безмерно и упорно твердила, что у нее будет девочка.
Я боялась спрашивать напрямую, но краем уха услышала, как этот случай шепотом обсуждали медсестры на посту. У Жени действительно должна была родиться здоровая красивая девочка, которая трагично умерла раньше времени по моей вине.
Это разъедает меня сильнее любой кислоты. Если бы я могла знать, чем закончится эта чертова путаница, то никогда не пошла бы на такое. Да даже в той же клинике, когда эти амбалы уводили Женю, нужно было кричать и брыкаться. Доказать, что им нужна я, а не несчастная беременная девушка. Но все вышло так, как вышло. Поэтому Женя в реанимации, а я все это время сижу под дверью ее палаты.
Папа сразу понял, что творится в моей душе, поэтому не пытался заставить меня жить своей жизнью дальше. Более того, он умудрился выбить для меня небольшую одноместную палату с ванной, чтобы мои ночи проходили в относительном комфорте. Не хочу думать сколько ему пришлось заплатить, чтобы я могла находиться рядом с подругой. Хотя справедливости ради мне не хотелось вообще о чем-либо думать.
Пару дней назад добрая медсестра позволила мне посидеть пару минут у кровати Жени. Теперь, стоит мне только закрыть глаза, как я вижу ее серое изможденное лицо, темно-лиловые синяки, разбитые губы. Общее состояние уже не критическое и физически она должна выкарабкаться, но что будет с ее душой не знает никто.
– Я так и знал, что застану тебя здесь.
Перед моим носом материализуется стаканчик с любимым ореховым латте, отвлекая от горьких мыслей бодрящим ароматом. Я поднимаю глаза и искренне улыбаюсь, впервые за сегодняшний день. Потому что Алессандро не улыбнуться невозможно.
Он терпеливо дожидается, когда я возьму протянутый стаканчик, и садится рядом со мной, вытягивая длинные ноги практически на весь проход. Мне стыдно признаваться в этом самой себе, но я слишком остро реагирую на его присутствие. Алессандро не просто брутален или мужественен, от него исходит аура харизматичности и силы. Из таких людей выходят отличные лидеры и правители, за ними легко идти. А если добавить его темную греховную красоту, то нетрудно догадаться, почему, когда он находится рядом, все мое тело звенит от напряжения. Это не те чувства, что стоит испытывать у палата серьезно травмированной подруги.
– Как поживает наша спящая красавица? – Он делает глоток кофе из своего стаканчика и быстрым движением языка слизывает пенку с верхней губы. От этого простого движения между моих ног наливается приятная тяжесть, за которую я себя ненавижу.
– Поправляется, но очень медленно. Медсестра из ночной смены сказала, что Женя словно сама не хочет оставаться в этом мире, где больше нет ее девочки.
– Ткни в нее пальцем, и я заклею ей рот. Она не имела права говорить тебе такое, зная, что ты расстроишься. – Его неподдельное возмущение и истинно итальянский темперамент снова вызывают у меня улыбку. Он не знает об этом, но его посещения радуют меня и дают немного надежды на лучшее, хотя я сама не знаю причины.
– Сандро, меня нельзя