на моих глазах.
Ничего не ответил. Продолжал смотреть на меня в упор, выдерживая многозначительную паузу. Вместо слов он придвинулся ближе и закинул одну руку на спинку дивана за моей спиной, а вторую положил на стол прямо передо мной, рассеянно прокручивая свой бокал длинными пальцами.
Будто захватил меня в полукольцо.
Стало жарко. Ощущение нервной невесомости в животе стремительно нарастало. Я не рассчитывала так быстро перейти к почти объятиям. Точнее, на объятия я вообще не рассчитывала…
Иван Романович снисходительно хмыкнул, наблюдая за тем, как я напряглась от его внезапной близости. Весело сверкнул голубыми глазами, залпом допил свой напиток и отодвинулся подальше, давая мне возможность свободно дышать, после чего произнес практически интимным шепотом, от которого побежали мурашки:
– Я не столько хочу быть вам интересен, сколько пытаюсь разгадать тайну намеков Ады Адамовны. У меня в кабинете во время поздравления, – начал перечислять он, распугивая моих мурашек. – Подозрительная песня, которую вы исполняли, когда я пришел, – сощурился, сканируя мое мгновенно мучительно покрасневшее лицо. – Вот и думаю, Алена Алексеевна, может, вам есть что по этому поводу мне рассказать? Я у вас с госпожой Пельц – объект для насмешек? – вкрадчиво поинтересовался Иван Романович, поглаживая пальцами грани своего бокала.
Я вытянулась в струну. В позвоночник словно воткнули металлический кол.
– Что вы говорите? Вы не так поня…– запальчиво затараторила, но внезапный громоподобный голос Адовны, в несколько раз усиленный микрофоном, перебил мои оправдания.
Присутствующие за столом, как по команде, повернули головы в сторону сцены, которую вновь оккупировала старшая медсестра.
– Дамы и господа! Товарищи и коллеги! Да что там…семья!!! – Адовна в сердцах махнула рукой, а потом умильным жестом смахнула с глаз невидимые слёзы. – Хочу ещё раз поздравить наших мужчин! Настоящих защитников, всегда готовых подставить сильное плечо и прийти на помощь! Мужчины! Мальчики! Я вас очень люблю! – Ада Адамовна постучала себя кулаком в пышную грудь для убедительности, смотря в сторону нашего стола. Андрюха с Виталиком, крепко обнявшись, пьяно заулыбались. Зайцев сдвинул брови к переносице и сжал челюсти, выдавая тем самым неловкость от столь щедрого проявления чувств нашей старшей медсестры. В такой трудный для него момент мне захотелось успокаивающе погладить его по плечу, но я вовремя себя остановила, вспомнив, что прилично пьяна. Трезвой до такого бы не додумалась.
– Оставайтесь такими, какие вы есть, и оберегайте, любите своих женщин! – тем временем продолжала распинаться захмелевшая Ада Адамовна. – Эта песня для вас! И особенно… – Пельц низко хохотнула и ткнула пальцем прямо в нашу с Зайцевым пару, – для вас, Иван Романович! И дам, сидящих рядом! – подмигнула Адовна так, что перекосило половину лица, а после дала широкую отмашку диджею о старте.
Полилось музыкальное вступление. Наш стол взорвался весельем. Подвыпившие коллеги смеялись и, чокаясь фужерами, желали друг другу