дверь, я его окликнул и стал быстро приближаться к кабине. Возможно, мой полу-армейский внешний вид выглядел недружелюбно. Подойдя к нему вплотную, я протянул ему руку для приветствия и назвался Олегом. Включив всё своё обаяние и засветив все своих тридцать два зуба, предложил ему за небольшую плату доставить меня в Варшаву и снова пропел легенду о девушке – польке, моей огромной, страстной любви и сложностях в международных отношениях. На удивление, водила тоже поверил. Думаю, у каждого человека хоть один раз в жизни была любовь на расстоянии , поэтому меня легко понимали.
Женька, так звали парня, был из Крымского Джанкоя и работал на одну из частных фирм – перевозил оргтехнику из Польши, которая покупала её у немцев. Он рассказывал про ужасы, творящиеся на дорогах Польши и Украины, и мне было очень жаль этого пацана-трудягу. Он доставил меня к железнодорожному вокзалу Варшавы, и мы тепло попрощались, Женька сказал, когда будет возвращаться обратно, пообещав, что у меня не будет проблем вернуться обратно. Ещё дал в дорогу банку тушёнки и бутылку водки. Я чуть не расплакался от душевной доброты оного, но сдержался и пошёл покупать билет.
Билет на электричку "Варшава-Желязна Гура" стоил космическую сумму – сто тридцать тысяч злотых. Цена с нулями была похожа на телефон и ошеломила меня надолго. На самом деле, этот проезд стоил несколько долларов, если перевести в эквиваленте на валюту или даже рубли. К вечеру прибыл в точку своего назначения по маршруту, который разработал ещё в самолете по пути в Брест. Я понимал, что в приграничном городе вопросы лучше никому не задавать , поэтому провёл короткую разведку на собственных ногах и через час, имел представление о польской и немецкой охране границы, которая пролегала через реку Одер, удалось даже узнать о неглубоком броде через реку!
Граница с обеих сторон охранялась жёстко – у немцев постоянно проходил патруль с двумя овчарками, а поляки сидели в одном схроне и, тихо переговариваясь, перекрывали сектор в сто восемьдесят градусов. Спустившись вниз по течению около километра, чтобы дальность прямого выстрела в случае чего, меня не достала. Обе погранзаставы были вооружены одинаково – советскими калашами. Я разделся и всю одежду завязал в пластиковый мешок и, прежде чем зайти в воду, отхлебнул водки, а потом засунул в рот трубку из тростника, поплыл через Одер. Меня слегка сносило вниз по течению, и проплыв уже три четверти ширины реки, когда с немецкой стороны надрывно завыла собака. Немцы мгновенно включили прожектора и стали шарить ими по спокойно несущему свои воды Oдeру. Через несколько минут, обнаружив мой целлофановый пакет на поверхности воды, пограничники открыли ураганный огонь. Противное жужжание мигающих трассеров и шлёпанье их в районе моего мешка энтузиазму мне не прибавляли. Я продолжал с трудом плыть по течению, но в тоже время грёб, по направлению к берегу. Несколько пуль упали рядом с головой, которую я прятал за мешком, одна из пуль словно лепёшка, очевидно на излёте, ударила мне в шею и обожгла.