и уважением отправить на пенсию. А до этого, Рома, я всю жизнь пропахал сыщиком.
– В уголовном розыске? – ещё раз удивлённо спросил лейтенант.
– А то где же?! – горделиво ответил полковник. – Я всю жизнь ловил настоящих преступников. Начинал с мелких краж, а дорос до тяжких и особо тяжких. На время переброски был замом УгРо, откуда, собственно, и готовился уйти от суеты и повседневной мерзости. Меня это вполне устраивало. Но наверху решили сделать подарок. Тогдашнего начальника СК повысили, а меня на его место. – И вдруг в голос засмеялся. – Обрати внимание на слово «повысили». Замена одной буквы «ы» на «е», и какая разница в судьбе человека. Так что, мой молодой товарищ, здесь моя должность почти фиктивная. Всем руководит и всё контролирует Толя. То есть, – Анатолий Игоревич. А я провожу совещания, планёрки, делаю отчёты и жду пенсии.
Обед был закончен, но трапезники уходить не собирались. Борис, откинувшись на спинку стула, вытянул под столом ноги и расслабился, способствуя пищеварению. Посмотрел на Романа отеческим взглядом и вдруг спросил:
– Рома, зачем ты, молодой и здоровый парень, пошёл в следаки? Опыта и знаний надо набираться на улице, в народе. Было когда-то такое явление – хождение в народ.
Лейтенант стушевался:
– Я тогда слабо разбирался в структурной градации правоохранительных органов. Я просто хотел бороться с преступностью и служить правосудию.
Полковник понимающе кивнул головой.
– Ты, Рома, ярко выраженный романтик, – без видимой улыбки сказал он. – Теперь таких мало. Только, дорогой мой, чтобы бороться с несправедливостью и служить правосудию, тебе надо было становиться либо проповедником, либо правозащитником. Здесь же служат государству и закону. А государства и законы бывают разные, иногда далёкие от справедливости и правосудия. Вот я, например, чётко шёл по следу комиссара Мегрэ.
– Вы мечтали стать сыщиком с детства? – спросил Рома, в голосе которого слышалось не столько изумление, сколько недоверие.
И голос его не подвёл.
– Ещё чего! – наигранно возмутился Борис. – Я, конечно, с детства восхищался Холмсом, Мегрэ и лейтенантом Коломбо, но по-настоящему грезить о профессии сыщика начал после поступления в Высшую школу милиции. Сразу же после того, как не поступил в Литинститут и в БГУ на факультет журналистики. Так-то вот. Но в любом деле самое страшное, это халатность и формализм. Запомни это.
Этим откровением начальника лейтенант действительно был удивлён. Он уже открыл рот для очередного вопроса, но был остановлен категоричным жестом, продемонстрированным рукой начальника. Тот придвинулся к столику, положив на него руки.
– Это больная тема, рана от которой кровоточит всю мою жизнь, – откровенно наигранно сказал Борис, хотя даже не Станиславскому эта игра показалась бы фальшивой. – Поэтому не будем об этом. А будем мы вот о чём. Почему бы и тебе, Рома, не стать сыщиком?
– А разве такое возможно? –