ничего не говорил.
– Зиндан с тебя спросит, если ты меня сейчас не убьешь.
Ильяс понимал, что Слава не позволит себя убить, сил и умения ему на это хватит. Но так он действительно не собирался убивать эту ментовскую морду.
– Чему бывать…
– Спросит по своему закону.
– Нет такого закона – друзей убивать.
– А мы с тобой друзья?
– Нет, – негромко, но твердо сказал Ильяс. – Но предавать я тебя не стану. Точка!
– Уверен?
– Иди к черту!
– На самом деле Зиндану все равно, убьешь ты меня или нет, – сказал Слава. – Тебя по-любому замочат. И скажут, что это менты сделали… Зиндан приносит тебя в жертву. Чтобы поднять зону на бунт.
– Я этого не знаю.
– Знай!
– И знать не хочу!
– Ты ударишь меня ножом. Не убьешь, но ранишь. Меня отправят в санчасть, а тебя – в ШИЗО.
– Я в ваши ментовские игры не играю! – мотнул головой Ильяс.
– Тогда просто заткнись! – презрительно скривился Слава.
И вдруг врезал ему кулаком в живот, поймав на вдохе. Пресс не выдержал удара, Ильяс согнулся вдвое, Слава скрутил его, надел наручники.
На пути в штрафной изолятор ему не попался ни один зэк, некому было сказать, передать, что готовится крутая подстава. И закрыли его не в камере с арестантами, а в карцере, правда, разрешили отстегнуть нары от стены. Но Ильяс остался стоять. Не нужно ему поблажек от ментов. И даже крикнул в унитаз, что не убивал он Славу, а Зиндана хотят подставить. Другого способа связаться с ворами не существовало. Окна наглухо замурованы, вертухаи маляву не передадут, и не проси, азбуки Морзе он толком не знал, хотя и пытался ее освоить.
В карцере его продержали пятнадцать суток, за это время менты успели предотвратить бунт. Ильяс даже не знал, на чем поймали Зиндана, но его перевели в другую зону. А Ильяса по истечении срока выпустили из ШИЗО и направили во второй отряд. Там его уже ждали.
Барачный вызвал его к себе в блатной угол, там Ильяса окружили «быки», крепкие бойцы с волчьей хваткой. Одно неосторожное движение – и острые зубы вцепятся в горло.
Фазиль гонял чифирь, пил из фарфоровой кружки, смакуя, закатывая от удовольствия глазки. На Ильяса долгое время не обращал внимания. Наконец посмотрел на него своими рыбьими глазами.
– Почему мента не убил? – спросил смотрящий.
– Да не пытался, – качнул головой Ильяс.
– А слух прошел, тебя в кондей, мента на больничку.
– Подстава это была, менты все знали. Зиндана хотели спровоцировать.
– А ты ментам подмахнул? – Смотрящий поставил кружку на табурет, накрытый газеткой.
– А меня не спрашивали. Заломали да в кондей, слова не дали сказать.
– А сказать не мог?
– Так пытался, в бочку кричал.
– Точно кричал?
– Точно!
– Значит, не врут… – усмехнулся Фазиль, покровительственно глянув на Ильяса. – Был голос из бочки. За Зиндана кричали.
От души отлегло. Все-таки не зря