чутким слухом она уловила все, что говорил господин Дидде. Каким же он стал! Настоящий хозяин, милостивый, с большим сердцем, как вода для иссушенной земли. Вот и отец его, пока жив был, всегда заботился обо всех деревенских, никого не забывал. Для него важно было, чтобы те, за кого он отвечает, не голодали, и у них всегда была необходимая одежда. Сукхан Бхауджи никогда не забудет, как по случаю рождения Лалуны он преподнес ей украшение из серебра.
Господин Сумер Сингх совсем не такой, как его средние братья – Субхаг и Сукхдев – они почти все время проводят в столице штата. Вроде как у них там завод по производству патронов. Так вот, насмотревшись на городские нравы, Субхаг Сингх бросил нареченную ему жену Шергарх и женился второй раз в городе. И даже когда Шергарх ушла из родного дома и поселилась в доме мужа, когда завершились свадебные ритуалы и наступила брачная ночь, даже тогда Субхаг Сингх не осчастливил ее своим приходом. А с городской зазнобой у них трое детей. Его брат Сукхдев Сингх тоже между городом и деревней мотается: что там, что здесь – одинаково время проводит. Третий брат, самый младший, Нарендр Сингх сейчас в армии. А ему тем временем со всех уголков Индии невест предлагают, но как Дидда ни настаивает, тот наотрез отказывается жениться. Господин Сумер Сингх уже устал ее увещевать, что от современной молодежи ничего не добьешься силой. Или она хочет, чтобы получилось как с Субхагом? Уязвленная Дидда кричит ему в ответ: «Мой Ламбардар так и умер, не увидев на голове Нарендра свадебного тюрбана. Видно, и меня это ждет – умру, даже и не узнав своей младшей невестки». Наверное, господин Сумер Сингх тоже расстраивается, что его слова вызывают такую реакцию. Но он, как священный баньян, продолжает стоять, не сгибаясь, давая убежище птицам, защищая их от дождя, ветра и засухи. Все они, деревенские, – птицы в его ветвях.
Закончив работу, Сукхан Бхауджи протерла руки краем сари и как обычно уселась на землю возле сиденья Дидды, чтобы аккуратно размять ей стопы и освободить их от отмершей кожи.
– Как там твой Лалуна, сестрица Сукхан? – Дидда отставила миску с перцем и взяла Сукхан за руку. Неожиданное сочувствие заставило молодую женщину ощутить свою боль с новой силой:
– Что вам ответить? Ноги-то толком и не ходят… Сделала ему деревянные подпорки в школу ходить. А вчера… – Сукхан Бхауджи промокнула краем сари внезапно навернувшуюся слезу и постаралась взять себя в руки, – вчера говорит мне: «Мама, под мышками больно». Я глянула, а там, там все до крови подпорками стерто.
Растроганная ее муками, Дидда похлопала Сукхан по плечу:
– Ш-ш-ш. Ты пасту из куркумы подогрей и ему перед сном на раны прикладывай. Держись, не раскисай! Калека он, это правда, но все ж сынок, есть кому тебе после смерти в рот каплю воды из Ганги влить!
Чуть помолчав, она продолжила намного строже:
– Подумай о Шергах, ей-то каково приходится, а, сестрица Сукхан.
Сукхан Бхауджи переступила порог и, прижавшись к стене, застыла у входа в расположенную на веранде большую гостиную.