Между серпом и молотом: кратчайший курс русской культуры ХХ века. Мария Фомина-Семанова

в бою задет осколком,

Зажило – и столько толку.

Трижды был я окружен,

Трижды – вот он! – вышел вон.

И хоть было беспокойно -

Оставался невредим

Под огнем косым, трехслойным,

Под навесным и прямым.

И не раз в пути привычном,

У дорог, в пыли колонн,

Был рассеян я частично,

А частично истреблен…

Поэма, написанная простым, легким языком, с опорой на фольклорную традицию, создаёт образ веселого и храброго солдата, наделенного смекалкой, юмором, неистребимым жизнелюбием – таким, что он одолевает саму Смерть. Суровая правда войны – вот художественное кредо Твардовского:

Переправа, переправа!

Берег левый, берег правый,

Снег шершавый, кромка льда.,

Кому память, кому слава,

Кому темная вода, -

Ни приметы, ни следа…

А быть может, там с полночи

Порошит снежок им в очи,

И уже давно

Он не тает в их глазницах

И пыльцой лежит на лицах -

Мертвым все равно.

Стужи, холода не слышат,

Смерть за смертью не страшна,

Хоть еще паек им пишет

Первой роты старшина,

Старшина паек им пишет,

А по почте полевой

Не быстрей идут, не тише

Письма старые домой,

Что еще ребята сами

На привале при огне

Где-нибудь в лесу писали

Друг у друга на спине…

Из Рязани, из Казани,

Из Сибири, из Москвы -

Спят бойцы.

Свое сказали

И уже навек правы.

И тверда, как камень, груда,

Где застыли их следы…

Переправа, переправа!

Пушки бьют в кромешной мгле.

Бой идет святой и правый.

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

Поэма вызвала ряд нареканий партийного начальства за свою сознательную безидеологичность, но в итоге была награждена в 1945 году Сталинской премией, а в историю русской литературы вошла как одно из лучших произведений о войне. (Интересный факт: А.Солженицын вспоминал, что Твардовский как-то воскликнул: «Кем бы я был, если бы не Советская власть!». На что Солженицын сказал ему: «Да великим русским поэтом Вы бы были, Александр Трифонович!» – пересказ мой – М.С.). Х

Символом блокадного Ленинграда было огнедыщащее, страстное слово поэтессы Ольги Берггольц, которая выступала по радио в осажденном городе. До войны её постигла участь многих русских людей: в 1938 году она была арестована, после побоев во время допросов родила мертвого ребенка, ее первый муж поэт Борис Корнилов был расстрелян в этом же году, второй муж – умер во время блокады от голода. Именно ее чеканные белые стихи выбиты на стеле Пискаревского мемориала, где захоронены почти полмиллиона погибших ленинградцев:

Здесь лежат ленинградцы.

Здесь горожане – мужчины, женщины, дети.

Рядом с ними солдаты-красноармейцы.

Всею жизнью своею

Они защищали тебя, Ленинград,

Колыбель революции.

Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем,

Так их много под вечной охраной гранита.

Но знай, внимающий этим камням:

Никто не забыт и ничто не забыто.–

Х «Но со времен фронта я отметил "Василия Тёркина" как удивительную

удачу: задолго до появления первых правдивых книг о войне (с

некрасовских "Окопов" не так-то много