всё время кого-то ненавидеть, то и будем получать в ответ только ненависть.
– Всё это результат влияния Интернета и соцсетей на души пользователей, – мрачно сказал Брусникин, не упускающий случая обвинить правительство в «агрессивной цифровизации» страны. – Соцсети вообще являются системой контроля сознания людей путём создания иллюзии общения. Невольно начнёшь вспоминать систему воспитания в СССР. В те времена соцсетей не было и в помине, и телевидение Союза учило людей уважать друг друга. Интернет же своей вседозволенностью учит всех ненавидеть.
– Ну, судя по росту ресурсов Интернета, уродующих психику, – заметил Устоев, – особенно ребёнка, Всемирная паутина является стопроцентно реализуемым проектом уничтожения человеческой цивилизации.
– Не преувеличивайте, Данил Фомич, – усмехнулся Вересаев. – Я понимаю, что вам приходится писать речи для депутата Горюхина, окучивающего молодёжные организации. Однако не стоит перегибать палку, заботясь о молодом поколении.
– Поколении «некст», – криво улыбнулся Брусникин.
– Увы, дружище, если уж употреблять мусорные иностранные словечки: поколение «некст» плавно перешло в поколение «фак».
– И вы не преувеличивайте.
– Нисколько не преувеличиваю, просто вижу рост негативного отношения больших масс молодёжи к истории Родины, к науке, к тайнам космоса, к работе вообще. Могу привести кучу примеров, о чём мечтает молодое поколение.
– Иметь всё, не делая ничего.
– Примерно. Нынешняя мораль позволяет всем ничего не делать, как в Европе, где оплачивается простое пребывание в качестве беженца в стране.
– Смотря о какой морали вы говорите. Есть христианская мораль, есть исламская, иудейская, китайская.
– Да о любой. Все они – суть отголоски единой морали, имеющей глубокую эволюционную природу. Она на миллионы лет старше человечества, если хотите знать. Вот вы упомянули СССР. А ведь только в этой соцсистеме поддерживалась долгосрочная ориентация на светлое будущее, что и являло собой народную российскую мораль. Только в СССР были созданы такие общественные отношения, когда человек труда был почитаем и имел право на достойную старость. Так называемых «светских львиц» не то что не пустили бы в приличное общество и на телевидение, но подняли бы на смех! Кто это? Что это? Да что говорить! – Устоев с горечью махнул рукой.
– Да, от развала Союза мы многое потеряли, – сказал Вересаев, сочувственно посмотрев на Данилу Фомича. – Надо же было умудриться дожить в двадцать первом веке до талонов на питание, имея к концу двадцатого такие доходы от продажи нефти, газа, руды и алмазов! С такой космической, военной и атомной промышленностью!
– Эк, куда вас занесло, друзья, – сказал вошедший в комнату Мараев. – На минуту оставить нельзя, словно вам по девяносто лет, начинаете ностальгические дебаты по давно обсуждённым потерям.
Шестидесятилетний председатель КЗО был сух, подтянут, энергичен, и острый взгляд его прозрачно-голубых глаз выдерживал далеко