и вижу, что у неё челюсть отваливается. На Ильича даже взглянуть боюсь. Бляха-муха, ну что за дурак. Сказал бы, нет и точка. Нет, на тебе. Поэт-песенник, мля…
Краем глаза, боковым зрением я замечаю какое-то колыхание и невольно поднимаю глаза. Ужас, ему плохо что ли? Вдруг я его раньше времени прикончил «пирожком» этим?
Но оказывается, что он колышется от беззвучного смеха. Потом в голос начинает хохотать Галина. Чурбанов прикрывает лицо ладонью и подрагивает. Виктория Петровна смотрит на меня недовольно, а вот сам Ильич просто ржёт. Сначала беззвучно, но постепенно он начинает скрипуче и хрипло смеяться во весь голос.
– А… а… ну… давай ещё… ещё раз, – стонет он, вытирая слёзы
– Леонид Ильич… – мне, честно говоря, страшно неловко.
– Давай!
И мне приходится продекламировать ещё раз. В столовую заглядывает безопасник и с подозрением смотрит на ржущую гоп-компанию.
– Ну… Егор Брагин… – говорит Ильич отсмеявшись, – иди… кхе… я тебя поцелую!
Наташка смотрит на меня не переставая, всю дорогу, пока мы возвращаемся в гостиницу.
А что вы так на меня смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.
– Наташ, ну ты чего? – улыбаюсь я.
Она не отвечает, лишь качает головой. Уже вечер и начинается снегопад. Толяну небольшой напряг, а нам – снежное шоу. Крупные снежинки под тихую музыку «Маяка» бьются в лучах фар в причудливом танце. Их захватывает воздушный поток и выбрасывает в тьму, непроглядную, белёсую и рябую от падающих хлопьев.
Наконец-то. Зимы ждала, ждала природа, снег выпал только… в конце декабря.
– Что ты думаешь? – выходит из оцепенения Наташка.
– Что я думаю? – переспрашиваю я. – О чём? Или о ком? О тебе? Много чего. Иногда мне хочется тебя так следует…
Она пихает меня локтем и кивает на ребят, мол, ты чего при посторонних!
– Нет, не про меня, хотя это тоже интересно. Интересно, но потом расскажешь, позднее. Я спрашиваю про Геленджик. Ты хочешь поехать?
– А ты? – улыбаюсь я.
– Дурацкая привычка вопросом на вопрос, – хмурится она. – Скажи.
Галина пригласила нас встречать Новый год в Геленджике. Чурбанов против, потому что хочет второго числа быть на работе, а два дня провести в дороге и одну ночь в Геленджике ему не улыбается. Но Галя настаивает, а если он не желает, она поедет одна, вернее с друзьями.
При упоминании друзей Юрий Михайлович рассердился, хоть и попытался не подать виду. В итоге сказал, что поедет. Не захотел, стало быть, чтобы Галя ехала с Борисом, ревнует. Значит, и на работу позже вернётся.
– В принципе, второе число – говорит Наташка, – это пятница, а там и выходные.
– Ага, – соглашаюсь я. – Да только у таких людей, как Галин муж, выходных практически не бывает.
– У тебя тоже, – вздыхает она.
– Как не бывает? – усмехаюсь я. – Мы же с тобой на море ездили, забыла?
– Балбес, – мотает она головой. – Я это всю жизнь помнить буду, до самой смерти. Потому что такое…
Она замолкает и бросает быстрый взгляд на парней. Но они не обращают на нас внимания и тихонько говорят о будущем чемпионате мира по хоккею. Жалко, не помню