снегом землю.
Его напарник ничего не замечает. Его внимание по-прежнему приковано к тёплой и уютной веранде, посылающей во всемирный эфир волны инфернального веселья. Я не вижу лиц этих весельчаков, но представляю, что у них свиные рыла и козьи морды.
Вдруг тело охранника чуть вздрагивает и он, даже рукой не взмахнув падает, как подкошенный. Блин, просил же не стрелять. Хотя ладно, хрен с ними, пусть уж палят, всех не перережешь. Появляется Толян. Он подбегает к телу и, нагнувшись, проверяет, жив или не жив. Судя по всему, второе.
За Толяном появляются ещё бойцы. Толян, не глядя на них, выпрямляется и подняв руку с зажатым в ней длинным как у Пушкина ПБ, несколько раз нажимает на спуск. Его «космическая труба» щёлкает, но щелчки эти оказываются практически неслышными за забором. Да не практически, вообще неслышными.
Он опускает руку и пожимает плечами, как бы говоря, что работа эта не для такого матёрого чувака, как он, а для новичка. Так, всё понятно. Я тут же перемахиваю через ограду и, отодвинув засов, открываю калитку. «Зрители» заходят внутрь и оказываются на поле боя.
Не глядя на нас, Толян перебегает от избы к бане. Туда же направляются и остальные бойцы, контролируя периметр. Обращает на нас внимание только Александр. Мы двигаем к нему, и он дёргает нам навстречу. Останавливаемся так, что оказываемся закрытыми от бани стеной дома.
– Саня, ёпрст! – шепчу я. – Я ж просил. Теперь давай, чтоб из другого ствола никто не вздумал палить. Ясно? Только из одного! Этих в бане сразу не валим. Ты понял?
– Пошли, – кивает он. – По обстановке посмотрим.
Выходим из-за дома. Он перебегает к Толяну, но не успевает добежать. В этот момент открывается дверь и на крыльцо выходят три распаренных бандоса с простынями на бёдрах.
– О! – говорит первый из них стоящему прямо напротив Толяну. – А ты кто?
На его толстой потной морде застывает выражение дружеского недоумения.
– Х*й в кожаном пальто, – добродушно отвечает Толян и кладёт любознательному любителю бани пулю прямо между глаз.
Это происходит моментально. Настолько быстро, что двое других даже не успевают испугаться, не то что вскрикнуть или, тем более, позвать на помощь.
Щёлк. Щёлк, щёлк. А потом – грохот падающих тел.
– Э, вы чё тут, попадали? – пьяно ржёт коренастый толстяк, открывая дверь и выходя на крыльцо. – Чё за гро… хот… Шухер, братва!!! Шу…
А вот этого не надо было делать! Он валится на крыльцо с дыркой в башке, не успевая договорить.
Не добежал, бегун-беглец,
Не долетел, не доскакал,
А звездный знак его – Телец —
Холодный Млечный Путь лакал.
– Ствол сюда! – ору я Толяну. – Быстро! И магазин!
– Так, не стреляем больше! – спокойно и буднично, словно на совещании, объявляет Александр. – Давайте, сюда все, сейчас заходить будем. Не стреляем, ясно? Оставшиеся живыми нужны. Гром, ты у окошка! Чет, ты у второго. У них оружие