иначе? «Никогда так не было, чтобы никак не было. Всегда как-нибудь, да было», – кажется, в таком духе высказался мудрый солдат Швейк.
Но если за одну нашу жизнь невозможно разгадать – как оно было и как оно будет, то, переходя из одной роли в другую, ныряя из образа в образ, быть может, и возможно хотя бы приблизиться к пониманию?
Тут, однако, есть свои сложности – роль должна быть глубоко проработана, актёр должен по-настоящему прожить на сцене эту чужую, пусть и выдуманную, жизнь. Настоящий актёр сначала держит на своём внутреннем экране рисунок роли, постепенно додумывая детали, наполняя воображаемого героя живой жизнью:
о чём он или она думают, чего хотят, кого любят, кого ненавидят.
Многое зависит от партнёра. Если партнёр талантлив, если возникает взаимодействие – тогда и рождается на сцене жизнь человеческого духа.
– Итак, что мы имеем в сухом остатке, – рассуждала вслух, шагая по квартире, Елена Сергеевна, – существует профессия, которая не пОнята большинством. Одни называют нас лицедеями, клоунами, «актёришками» – и ещё масса уничижительных эпитетов. Другие восторгаются, считают кумирами. Третьи – самая опасная категория – фанатики, от которых можно ожидать чего угодно.
Но и актёры, в свою очередь, подразделяются на тех, кто «любит себя в искусстве» – вопреки заветам Станиславского, и тех, кто «любит искусство в себе».
Но если отставить в сторону уровень профессионализма и посмотреть в общих чертах на профессию актёра – что же она, в конце-концов, такое?
Многие из тех, кто ненавидит нас, – размышляла она далее, – с издёвкой замечают, что раньше актёров и на кладбищах – то не хоронили, только за оградой. Однако, забывают добавить: это делалось по распоряжению церкви. Не потому ли, что актёры своим действом отвлекали от действа в храме?
Вновь не придя ни к какому заключению, Стрельцова решила прогуляться у моря.
Лето заканчивалось, начинался сентябрь – так называемый «бархатный сезон». Отдыхающих становилось меньше, местные жители, устав за лето от суеты, заметно подобрели и чувствовали себя на пляжах более вольготно.
Елена Сергеевна собрала пляжные принадлежности в сумку, надела лёгкий сарафан и сланцы и пошлёпала вниз по ступеням. По пути заглянула в почтовый ящик и удивилась, найдя в нём конверт, адресованный именно ей.
Она давно не получала никакой корреспонденции, помимо квитанций об оплате за коммуналку. Конверт был довольно толстым. Кто же это написал ей такое длинное письмо? Обратного адреса не было.
До моря было далековато, а вскрыть конверт не терпелось, что Стрельцова и сделала, присев на лавочку по пути на пляж.
Помимо письма в конверте были две фотографии. На одной был запечатлён убитый старец, а на другой, по всей вероятности, он же в молодости. Вот это сюрприз! Значит, он всё-таки жив?
Но первые же строки письма опровергли это.
«Дорогая Елена Сергеевна! Приветствую Вас с Того Света! Меня, скорее всего, убьют, я чувствую, как круг сужается».
Стрельцова