Окрутить. Заинтересовать и продать – пусть это будет хоть сам Бен Ладен. Потом можно позвонить куда надо, но это потом! Теперь же Автандилу более всего хотелось пинком под зад выставить хама вон.
– Вас интересует что-нибудь? – сделал над собой неимоверное усилие Автандил.
Хиппи уставился на него, будто и не подозревал, что в магазинчиках бывают продавцы.
– Может, я смогу что-то посоветовать? – Автандил старался выглядеть изысканно-учтивым.
– Вы! – воскликнул вдруг хиппи, направив на продавца грязный указательный палец.
Автандил осторожно отступил назад. Посетитель явно был психом, возможно, сбежавшим из лечебницы. Пожалуй, стоило вызвать охрану. И тут хиппи произнёс три слова – название нового фильма, который лишь вчера получил пальмовую ветвь. Знать об этом могли лишь культурные люди, которые всерьёз интересовались кино.
Кудлатый, вероятно почувствовав растерянность собеседника, усмехнулся, но как-то странно, одной стороной лица:
– Вы понимаете, о чём я?
– Конечно, – Автандил, наконец, взял себя в руки. – К нам этот фильм ещё не поступал, возможно, на следующей неделе, но это будет стоить дорого.
– Дешёвый сыр малосъедобен, – пробормотал странный посетитель, выудил из глубины кармана клочок бумаги, расправил его, быстро записал что-то огрызком карандаша и протянул Автандилу.
– Позвоните, – повернулся и исчез. Только парящий звук колокольчика свидетельствовал, что чудак не растворился в воздухе, а покинул магазинчик как и положено материальному объекту – через дверь.
– Определённо, я его где-то видел… Но где? – Автандил развернул бумажку. На измятом тетрадном листке печатными буквами было выведено:
«Борматреш Отшиб…»
4.04.04
Завентил Облом окинул пейзаж обводящим взглядом, что позволяло ему заглядывать за барханы и не раз спасало жизнь. Затем он послюнявил палец, поднял его и измерил скорость ветра с неизъяснимой точностью. Умудрённый естествоиспытатель извлёк из полученного числа квадратный корень, а то, что осталось на дне, возвёл в сто шестьдесят седьмую степень. Полученный ответ не умещался в голове, потому Облом выбросил все цифры, кроме последней, случайно зацепившейся за обшлаг рукава рубашки. Но уловка, которую он с успехом применял во времена Карибско-Южноафриканского кризиса, на этот раз оказалась бессильна. Пришлось положиться на интуицию, где болтались лишь самые ценные вещи – трубка и пачка заморского табака. Приложив манипуляторы к земле, он ощутил всепроникающий гул, который убийственными нитями заструился по сочленениям механизма. Завентил успел отпустить рычаги, прежде чем металл заискрился и рассыпался в бессмысленный прах. Облом выудил из памяти серебряную иглу, вонзил её в кучу пепла и ещё раз поблагодарил интуицию, схоронившую иголку в кисете. Он никогда не доверял этим