Командир батальона дает приказ: «Прочесать лес». Мы все в лес. Отбежал и я метров на сто, и все разбежались. Оглянулся – вокруг никого. Кругом один. Жутко стало. Вдруг меня увидит японец, а я его нет и – напорюсь…
С неделю мы здесь стояли, дивизия дралась на передовой, разворачивая доты, уничтожая японцев. Борьба шла жестокая. Раненые отправлялись в тыл, и здесь все помещения были забиты ими. Наша очередь была не за горами.
Телеграфная связь здесь почти не употреблялась, а потому большинство телеграфистов были вроде резерва. И поэтому мы ждали приказа идти на передовую. Но такого приказа не последовало, пришла весть о капитуляции Японии. Японцы прислали парламентеров. Парламентеры были, якобы, из младшего командного состава. Наше командование их не приняло. Больше никто не пришел, а поэтому был дан приказ: продолжить наступление. Загремели пушки, застреляли пулеметы – опять началась бойня.
Японцы пристреляли дорогу и не дают проскочить. Стали бить туда из орудий. Наконец замолчали японские минометы. Опять двинулась вперед.
Пришли в первую японскую деревню. Меня поразило обилие шелка в каждом доме. В каждом селе мы использовали японские шелковые одеяла и матрацы для ночлега. Утром посмотришь – даже на улице, в грязи, валяются эти матрацы.
Теперь мы шли из деревни в деревню без длительных остановок. Гражданских японцев ни души ни в одной деревне не встречали, поэтому смело заходили в каждую фанзу. Но случались переходы и жуткие. Жутко было проходить селения, где поработала артиллерия, авиация наша. Разрушения, пожары, трупы японских солдат. Встречались трупы и наших солдат, неубранные. И нам приходилось хоронить прямо в пути, у дороги. Однажды под вечер мы пришли в большой населенный пункт. Там были склады с продовольствием японской армии. Обшарили. Доброго ничего не нашли, но набрали консервов, какого-то вина. Откуда-то пришла весть, что где-то здесь действуют японцы. Мы обшарили окрестность, никого не нашли. Но в селе ночевать побоялись. Отошли километра два. Но сон не шел. Чувствовал, что должна быть тревога.
Часов в двенадцать ночи поднялась стрельба. Все соскочили без команды. Я думал, по нам стреляют японцы. Выскочил на улицу, залег за углом, навел винтовку неизвестно куда и лежу. Друзья стреляют куда попало. Но нигде никого нет. Мало-помалу затихло. Видно, надоело зря стрелять. Утром нашли убитого японца. Наверно, нечаянно наткнулся на нас, и его подстрелили, хотя он и не собирался на нас нападать. А может быть, он и не один был. Никто ничего не знает. Но для нас важно одно, что мы «пробиваемся с боями». Дней через пять мы догнали свой батальон в г. Найро25. Там, кроме нас, было много и других частей.
Здесь остановились. Этот город был военным городком японцев. Находится на берегу залива Терпения. До 1945 года принадлежало японскому губернаторству Карафуто, с аэродромом и ангарами для самолетов, хотя японских самолетов мы не видели здесь за всю войну. Здесь впервые мы встретили мирных японских граждан, которые