работы с источниками и устаревания прежних объяснительных парадигм – марксистской и структуралистской. Проблемное поле исследований советской повседневности составили следующие основные темы:
• формирование советского ландшафта;
• изменение публичного и частного жилищного пространства горожанина;
• качество жизни советского человека;
• гендерные аспекты советской повседневности;
• советское детство: школа и детская литература, детское кино и театр;
• миграция как фактор повседневности: бегство и высылка, переселение и переезд, покорение Севера и распределение.
Особо можно выделить ряд исследований, внесших существенный методологический и историографический вклад в изучение советской повседневности. Среди них книга Н.Н. Козловой «Советские люди: Сцены из истории», основанная на материалах «Народного архива» и включенная в специфический интеллектуальный контекст [2005]. В отличие от исследователей, которые в 1990-х годах оценивали советское прошлое как нечто «безвозвратно ушедшее» и «больное», Козлова не рассматривала границу между прошлым и настоящим как непроницаемую: «Советское общество – предпосылка того, что происходит здесь и теперь» [Там же. С. 472]. Таким образом, исследуя нормы и ценности советской повседневности, она стремилась выявить и уточнить собственные нормы и ценности, что определило чередование в тексте аналитического нарратива автора и фрагментов автобиографий героев. С точки зрения Козловой, опыт советских людей во многом носил универсальный характер, принципиально не отличался от опыта их современников в других странах, в силу чего особое внимание она уделила мотивациям советского человека, подтверждающим его причастность к общей цивилизации модерна. Социальные взаимодействия она осмысливала через метафору игры и говорила, соответственно, об акторах этой игры, где правила «на ходу изобретаются игроками», которые включаются тем самым в «непреднамеренное социальное изобретение». Козлова подчеркивала, что в любом обществе, включая советское, актор играет по универсальным законам, предполагающим рефлексивное отношение к окружающему, сведение хаоса событий в единство нарратива собственной судьбы, адаптацию к существующим обстоятельствам и способность соотносить себя с разными значимыми группами посредством разделяемого ими символического языка. Главным доказательством принадлежности советской цивилизации к эпохе модерна для Козловой выступает рефлексивное отношение героев книги к своей судьбе, реализуемое ими в самоописаниях. Желание создать «насыщенное» (по терминологии К. Гирца) и непротиворечивое описание советской повседневности побудило автора избегать сюжетов, связанных с трагическими жизненными обстоятельствами, и, наоборот, говорить о терапевтическом эффекте частной жизни и способности ее героев «латать» трагические разрывы с помощью погружения в спасительную повседневность [Лидерман, 2006].
В