уйти от него к другому, но проклятие спутало ей все карты: он должен был пять лет числиться пропавшим без вести, прежде чем ей снова разрешат выйти замуж. И она наняла Келлена для того, чтобы наконец развестись.
Когда Шип узнал об этом, весь гнев вышел из него, как воздух из сжатой губки. Потом он, конечно, вернулся, причем в троекратном размере, но где-то с неделю Шип ходил потерянный, опустошенный и ко всему безучастный.
– Если что, можешь обратиться ко мне, – сказала Неттл здоровяку, и тот не стал спорить. – Будет нелегко. И люди вряд ли тебя поймут. – Она не спрашивала, может ли она чем-то ему помочь, – видела, что пока ему помощь не нужна. Он хотел выговориться, но ему было нечего сказать.
Поэтому она просто сидела с ним рядом на пристани. Они молча наблюдали, как дрожат на воде лучи солнца и медленно утекают часы.
На следующее утро Келлен, Неттл и Галл сели в карету, чтобы отправиться к шлюзу, которым заправлял Шип. После полудня Неттл почувствовала, как тугая пружина внутри потихоньку разжалась, – значит, они приближались к низинам.
Здесь даже дышалось иначе. Воздух высокогорья был свежее и чище, но казался как будто разбавленным. Со временем Неттл к этому привыкла, но все равно чувствовала себя слегка разбитой и как будто не в своей тарелке. В низинах воздух был влажным, сладким и полным жизни. За окном она заметила цветы, среди которых выросла: пышные сугробы боярышника и ненасытные вьюнки с ярко-синими цветами, оплетавшие целые дома.
Пока Келлен выкрикивал Галлу, куда ехать, Неттл позволила привычному пейзажу утешить ее. Знакомые картины все еще действовали на нее успокаивающе, пусть драгоценные низины и убили почти всю ее семью, прокололи кожу перьями и вытолкнули в небо.
– Вот оно! – завопил Келлен. – Можешь туда подъехать?
В дальнем конце луга Неттл углядела приметные очертания высокой покатой дамбы. Галл остановил карету на клочке сухой земли у дороги. Их троица пошла через луг к дамбе. Ее склоны были выложены серым камнем, но мхи и лишайники окрасили дамбу в разные оттенки желтого и зеленого. Какое-то время путники шагали по тропинке вдоль подножия дамбы, пока не нашли ступеньки, вырубленные в склоне, и не поднялись по ним наверх.
Внутренняя стена дамбы оказалась выше и круче. В десяти метрах от них возвышалась такая же насыпь, а внизу темнели воды канала Грейуотер. Чуть подальше через канал была перекинута арка каменного моста. Под ним чернела деревянная стена шлюза. На мосту же притулился невысокий деревянный домик, выкрашенный в рыжевато-желтый цвет.
– Вот, вот где он живет!
«Надеюсь, его не уволили, – думала Неттл по дороге к мосту. – И не арестовали за очередную драку. И что он не ушел в запой». Но с виду все было тихо. Когда они постучали в дверь, им тут же открыл Тонат, двенадцатилетний сын Шипа. Он жил со своей матерью всегда, когда не жил с отцом. После рождения нового ребенка мать с отчимом стали куда терпимее относиться к тому, что Тонат порой месяцами обретался на дамбе.
Несколько секунд он недоуменно таращился