на вышестоящее начальство в виде епископа или какого-нибудь там кардинала, и фальшивая глухонемота не спасет. Подвал, цепь, дыба, инквизиция, поминай как звали.
Ну-ка, это что? В смысле, четвертое объявление?
Бинго!
Последняя бумага была самой пышной, и печать, в отличие от остальных, леопардовых, изображала перекрещенные ключи. Всякий образованный человек узнает символ святого Петра. Подписано: «Climentus, Papa et Pontifex» – «Климент, папа и верховный священнослужитель». Но Казаков представления не имел, когда правил папа Климент, и вообще подозревал, что Климентов, как и Ричардов, а также прочих других Людовиков, было как собак нерезаных.
Словом, порадуемся собственной неудаче, святой брат. Из всех полученных сведений выделяются лишь несколько полезных деталей. Сейчас на троне некий Ричард, у которого не то премьер-министром, не то наместником некий господин де Лоншан. Но Ричард, король Британии, никак не может управлять Францией.
Кстати, над замком действительно колыхается знамя святого Георгия, которым хулиганствующие английские болельщики размахивают на каждом матче «Манчестер Юнайтед». И еще виден темно-красный штандарт с тремя золотыми леопардами.
Казаков, плоховато знавший историю западноевропейского Средневековья, никак не мог вспомнить, существовал ли период, когда французские земли подчинялись Англии. Что-то такое имело место, но когда?
Может, действительно альтернативный мир? Без гоблинов и эльфов, но с другой историей? Хрен разберешь…
Поехали-ка мы лучше в родные леса. Нечего нам делать в этом городе. Скучно, вонюче и все абсолютно непонятно.
Домой!
Гришка, кстати, отнюдь не упрям, как бухарский ишак из соловьевского «Ходжи Насреддина». Просто осляк с характером. Справиться можно. Причем без колотушек, а добрыми уговорами.
Двинулись. На большую дорогу. И домой…
Дома стоит К-250. Пусть изломанный, разбитый, но все-таки свой. Родной.
А здесь – чужое. И люди – чужие.
…Это как приходишь в огромную питерскую коммуналку, сняв там комнату. Тебя должны признать своим здесь живущие. Но разнохарактерным соседям надо сначала присмотреться к новому жильцу. Твое же мнение о людях, обитающих в комнатах рядом, вместе с которыми ты пользуешься одним сортиром и одной ванной, – дело са-авсем другое. Если не третье.
– Что, покатили обратно, в лес? А, Гришка? Поедем домой? Обещаю, я тебя отдам в хорошие руки…
Ослик по-человечески кивнул. Тупой ишачьей башкой. Посмотрел на хозяина смиренно и горько. Будто великий русский писатель Ф. М. Достоевский на разожравшегося кредитора.
Согласился.
Поехали.
Один осел и один человек. Или один осел на другом осле.
Глава восьмая
Высокая политика и низкие интриги
Королева-мать жутко храпела. Всегда. И в молодости, и к годам куда более почтенным. Ходили слухи, будто именно из-за храпа Элеоноры Людовик VII Французский,