она.
А для себя заключила: он не беден, не жаден и не прочь пустить пыль в глаза – как это свойственно мужчинам.
Эльга с любопытством рассматривала своего визави, оценивая, как он изменился за десять лет. Возмужал, это сразу бросалось в глаза. Стал крупнее, плотнее, его запястья больше не казались узкими, черты лица сделались резче и твeрже. Сильный, уверенный в себе мужчина.
– Вы так смотрите, будто решаете, запечь меня на вертеле или порубить на куски и зажарить с чесноком и перцем, – заметил он.
– В коньячном соусе, – добавила Эльга. – Думаю, вам пойдeт.
Только его глаза остались прежними – цвета утренней дымки, но блеск их отдавал холодком.
– Откуда у вас этот шрам? – она дотронулась до своего виска.
– Шрам? Обычно женщины замечают его только в постели. Он же совсем маленький.
Эльга не мигая смотрела ди Ронну в глаза, и его ухмылка увяла.
– Простите мою вольность, эра Муар. Но ваш интерес удивителен… Впрочем, тут нет секрета. Я был на Смайе перед самым закрытием Врат. Тогда случился сбой, если помните…
– Кто же не помнит, – пробормотала Эльга.
– Наша группа помогла восстановить структуру прагмы и вернуть резонанс в управляемый диапазон. Но страль-поток оставался недостаточно устойчивым. Мы покидали Смайю последними. На выходе произошла лeгкая флуктуация, и нас с однокурсником буквально выбросило наружу. Он сломал ногу, я немного разбил голову и получил пару ушибов. Это, – он указал на шрам, – память о том происшествии.
– Вот как, – тихо произнесла Эльга.
А ведь ей приходило на ум, что полуисправные Врата могли подвести. Когда сообщение между Смайей и Сторрой восстановилось, а Рик не дал о себе знать, она первым делом наведалась в библиотеку – просмотреть сторрианские газеты. Из Гристада прислали подшивки за все четыре года, что Врата оставались закрытыми. Нигде не было упоминания о несчастных случаях при эвакуации граждан Старшей планеты. Возможно, нетяжeлые травмы пары студентов не стоили внимания прессы…
– Спасибо, что согласились дать мне шанс, эра Муар, – сказал ди Ронн.
Проникновенные нотки в его голосе заставили Эльгу иронично прищуриться.
– А если бы не согласилась?
– Я снова прислал бы вам розы.
– И стихи?
– Вам не понравилось?
– Отчего же… Но я удивлена, что вы знакомы со смайянской поэзией.
– Шутите? Ренальдом Кальбе у нас зачитываются все, от гимназистов до почтенных старцев. Правда, интеллектуалы предпочитают Янга, но, на мой вкус, его философские умствования скучны. У Кальбе больше жизни. В своей «Муке сердца» он выразил мои чувства куда полнее, чем смог бы я сам.
– Что ж, эр ди Ронн, – произнесла Эльга. – Это было красивое извинение. Вы очень расчeтливый поклонник.
– Расчeтливый? Да рядом с вами я чувствую себя импульсивным подростком!
– О нет, импульсивные подростки ведут себя иначе. – Эльга опустила ресницы, пряча выражение глаз. – Вы же циник, эр ди Ронн.
– Скорее, человек, который