они и поступили. Так что с раннего возраста у родившейся 18 мая 1952 года Наташи было две мамы.
А о том, что отец её не родной, она узнала только в семь лет из случайно подслушанного разговора у забора её двоюродной сестры Тамары – дочери Манюни – с соседкой с участка № 65 Людмилой Кузнецовой.
Сестра всегда завидовала Наташе, имевшей хоть не родного, но всё же отца.
Но Наташа очень любила Илью Ивановича и он её тоже. Так что после секундного замешательства она решила, что будет относится к нему по-прежнему, как к родному и самому дорогому человеку. А он всегда отвечал ей взаимностью.
– «Дочь! Как я выйду на пенсию, поедем с тобой в Белоруссию, где я партизанил. У меня есть карта, где я пометил место хранения капсулы с партбилетом и другими документами! Найдём?! А?» – обещал он Наташе интересное путешествие.
И Пётр Петрович знал об этом из давнего рассказ самого Борисова, когда тот узнал, что Кочет родом из Белоруссии.
– «Пап! А я хорошо знаю эту Наташу! Она всё время активно играет не нашем перекрёстке. То в штандер, то в вышибалы, а то скачет через верёвочку! Ещё она играет в волейбол и настольный теннис. А говорят, что ещё сильнее она играет в бадминтон! Но я не видел. Зато я видел этим летом, как она в Берёзках позировала нашей соседке тёте Риве. Та из гипса лепила её фигуру, сидящую на траве в полу-шпагате!» – сообщил и Платон.
На этом Пётр Петрович окончил рассказ об Илье Ивановиче Борисове и его семье, оставив у всех неоднозначное впечатление.
– «Петь! А ты бы ещё дольше тянул с получением стройматериала! Тогда может быть мы вообще бы без дома остались!? – неожиданно подначила вечно не суетящегося Алевтина Сергеевна – Вон, у тебя под крышей сколько его всё ещё неиспользованного скопилось?!».
И действительно. Постепенно под крышей их дома стали скапливаться всё ещё неиспользованные стройматериалы. Но не только они. Там стали скапливаться старые и уже ненужные вещи. Постепенно к керогазу и керосинке добавились керосиновая лампа и разборная чугунная печь с выходящей через окно, дважды изогнутой трубой и металлическим листом для неё, вставляемым вместо стекла в одно из верхних звеньев оконной рамы.
Практически каждый работающий гражданин СССР в эти годы поднимал своё благосостояние, как мог, как ему позволяла его совесть и представляющиеся возможности. Кто-то копил, а кто-то подворовывал.
С воровством в школе пришлось столкнуться и Платону. После большого количества уроков в общем гардеробе на первом этаже он обнаружил в своём мешке со сменной обувью не свои новые и модные, а старые чужие потрёпанные полуботинки, к тому же меньшие по размеру.
– Вот это да!? Как же я теперь пойду домой? – пронеслась в его голове первая мысль, после того, как он невольно примерил «новинку».
Платон объявил о пропаже дежурному, но тот ничего подозрительного не видел. Тогда Платон сразу пошёл к директору, кабинет которого находился в торце этажа. Ефим Наумович выслушал пострадавшего, и они вместе пошли осматривать место преступления.
Платон