придворные закивали головами и сказали:
– Эта ткань прекрасна, ваше величество! Сшейте из нее наряд к завтрашнему шествию!
И король удостоил каждого из мошенников звания придворного ткача.
Всю ночь мошенники делали вид, что снимают ткань со станков, режут ее ножницами, шьют иглой без нитки, и наконец сказали, что наряд готов!
– Примерьте наряд, ваше величество! – сказали мошенники.
Король разделся, и обманщики сделали вид, будто надевают на него новую одежду, застегивают камзол, поправляют мантию…
– Как вам идет! Как замечательно сидит! – в один голос сказали придворные.
А король вертелся перед зеркалом.
– Я готов к шествию, – сказал король.
Король шел во главе процессии, а люди на улицах города говорили:
– Новый наряд короля и вправду бесподобен!
Никто не хотел признаться, что ничего не видит, ведь это означало бы, что он или глупец, или сидит не на своем месте!
– А король-то голый! – крикнул вдруг какой-то ребенок.
– Послушайте-ка, что он говорит! Это говорит невинный младенец! – сказал его отец.
И от одного к другому люди стали передавать:
– Король голый! Ребенок говорит, что король голый!
– Король голый! – закричали наконец все люди.
Королю стало не по себе: ему казалось, что люди правы. Но он шел еще величавее, а камергеры несли за ним шлейф, которого не было.
Маленький Тук
Жил-был маленький Тук. Звали-то его вовсе не Туком, он сам прозвал себя так, когда еще не умел хорошенько говорить: «Тук» должно было значить на его языке «Карл». Туку приходилось нянчить свою сестренку Густаву, которая была намного меньше его, и в то же время учить уроки, а эти два дела никак не ладились одновременно. Бедняга малец держал сестрицу на коленях и пел ей песенки, пытаясь выучить задание по географии. На завтра задано было выучить все города в Зеландии и знать о них все, что только можно.
Наконец вернулась его мать, которая уходила куда-то, и взяла Густаву. Тук – живо к окну да за книгу, и читал, читал чуть не до слепоты: в комнате становилось все темнее и темнее, а матери не на что было купить свечку.
– Вон идет старая прачка, – промолвила мать, глядя в окно. – Она и сама-то еле ходит, а тут еще приходится тянуть ведро с водой. Будь хорошим мальчиком, Тук, выбеги да помоги бабушке!
Тук сейчас же выбежал и помог, но, когда вернулся в комнату, было уже совсем темно. Пришлось ему ложиться спать. Постелью Туку служила старая деревянная скамья со спинкой и с ящиком под сиденьем. Он лег, но все не переставал думать о своем уроке: о городах Зеландии и обо всем, что рассказывал о них учитель. Следовало бы ему еще раз прочесть урок, да было уже поздно, и мальчик сунул книгу себе под подушку: он слышал, что это отличное средство для того, чтобы запомнить урок, но особенно-то полагаться на него, конечно, нельзя.
И вот Тук лежал в постели и все