побоище и вытаскивая из ворота куртки синюю ленту с гайкой. То был его талисман. Гайку подарил ему адепт из «Камня» после передряги, едва не стоившей обоим жизни. А лента… Лента – это все, что осталось в память о жене.
– У тебя есть какие-нибудь защитные артефакты? – чтобы не провалиться в тяжелые воспоминания, спросил Лоцман напарника.
– Нет. Держал кое-что в схроне, но его бомбанули черти одни. – Зубр скрипнул зубами от злости. – Жалко, что, пока вычислял кто, их уже без меня грохнули. А у тебя?
– Тоже нет. Все продал. Ну, может, по дороге найдем чего.
– Хорошо бы.
Сбросив поклажу, напарники надели комбинезоны «Сумрак». Лоцман прицепил к портупее подсумки, Зубр напялил поверх комбеза разгрузку. Еще раз проверили оружие. Как ведущий, Лоцман сдвинул автомат на бок под правую руку, дулом вниз. Так и руки свободны, и в то же время при малейшей угрозе можно одной рукой снять предохранитель, дослать патрон в патронник, вскинуть автомат и выстрелить. Зубр пристроил «Абакан» на груди, готовый в любую секунду открыть огонь. Затем Лоцман поднял бинокль и принялся изучать горизонт во всех направлениях. Глядя на раскинувшуюся перед ними обычную с виду пустошь, Онисим почувствовал, как его начинает колотить озноб. За три года в Зоне он так до конца и не привык к этому парадоксу: безмятежный, красивый пейзаж и смертельная опасность, незримо присутствующая на каждом шагу. В дереве. Камне. Травинке. Капле. Во всем.
Замкнутая система, живущая по своим законам, всему нашла губительное применение. Лишь человек, несмотря ни на что, пытался все обернуть себе на пользу. Пока это удавалось. С трудом, но удавалось.
Лоцман оглянулся назад. На осколок цивилизации, затерянный в этом странном чужеродном мире. Несмотря на рукотворное происхождение, бывший завод органично вписывался в окружающий ландшафт. Ржавчина, серость и запустение сооружений прекрасно гармонировали с красно-коричневыми деревьями и покрытыми лишайником валунами. Кое-где вдалеке воздух дрожал в полупрозрачном мареве, из-за чего предметы еще больше сливались друг с другом. Рыже-зеленая трава волновалась с каждым порывом ветерка. Овраги, как безобразные шрамы, избороздили поверхность земли, обнажив ее нутро. На склонах буераков уродливые твари вырыли норы и устроили логова. Жили в них в свое удовольствие и с удовольствием пили воду из ручьев, текущих по расселинам. Воду, глотнув которой человек обречет себя на мучения. Лесной массив, дышащий убийственной силой, тянул свои аномальные «щупальца» из молодого подлеска, год за годом захватывая у пустошей полянки и пустыри, все ближе и ближе подбираясь к заводской территории.
Природа жила и радовалась.
На фоне такого единения, рукотворного и естественного, лишь одно резало глаз – редкие, тут, там, совсем рядом или еле различимые вдали… кресты и надгробия. Незатейливые, сооруженные из чего попало, с памятными вещами от погибшего сталкера. Противогаз, респиратор, нашивка, жетон…
Могилы.
Казалось, что запах трупного смрада навсегда пропитал здешнюю атмосферу.
Лоцман