руководством III Отделения, назначенные с его ведома особо доверенные чиновники. Как сообщают мемуарные источники, техника вскрытия писем была достаточно примитивной. Конверт вскрывался обычным способом и единой методики разработано еще не было. Так, вятский вице-губернатор Д. И. Батурин позднее вспоминал, что в молодости он имел поручение тайно читать частные письма, но незаметно вскрывать конверт удавалось не всегда.
Поэтому чиновники додумались размачивать клей «той жидкостью, которую люди обычно выбрасывают». Письма, утверждает он, теряли свежий вид, но «дело» пошло быстрее, а «изобретателя» повысили в чине.
Наиболее крупные перлюстрационные центры находились в Петербурге и Москве, где работало большее число секретных сотрудников при почтамтах, вскрывающих письма, делавших из них нужные III Отделению выписки.
Таким образом, речь идет уже не просто о политическом контроле, в форме цензуры за корреспонденцией, а о составлении политических меморандумов для правительства, с целью контроля в управлении государственными службами.
Перлюстрации во второй четверти XIX в. подлежали письма многих лиц, прежде всего государственных преступников по делу «декабристов» от 14 декабря 1825 г., в том числе и персон, близких ко двору, известных сановников, поэтов, писателей и т. д. Вскрывались даже письма поэта В. А. Жуковского, воспитателя наследника престола, будущего Александра II. Возмущенный Жуковский писал в конце 1827 г. своему приятелю А. И. Тургеневу: «Удивительное дело! – пишет он Тургеневу. – Ты только 12 ноября получил первое письмо мое. Итак, ты не получил многих. Не понимаю, что делается с письмами. Их читают, это само по себе разумеется. Но те, которые их читают, должны бы по крайней мере исполнять с некоторою честностию плохое ремесло свое. Хотя бы они подумали, что если уже позволено им заглядывать в чужие тайны, то никак не позволено над ними ругаться, и что письма, хотя читанные, доставлять должно. Вот следствие этого проклятого шпионства, которое ни к чему вести не может. Доверенность публичная нарушена; то, за что в Англии казнят, в остальной Европе делается правительствами… Часто оттого, что печать худо распечаталась, уничтожают важное письмо, от которого зависит судьба частного человека. И хотя была бы какая-нибудь выгода от такой ненравственности, обращенной в правило! Что ж выиграли, разрушив святыню – веру и уважение к правительству? – Это бесит! Как же хотеть уважения к законам в частных людях, когда правительства все беззаконное себе позволяют? Я уверен, что самый верный хранитель общественного порядка есть не полиция, не шпионство, а нравственность правительства… Шпионство есть язва народа, губящая право. А государю не честит и не льстит, но волнует его и наводит на думы. В Англии за открытие писем вешают».[24]
Постоянному вскрытию подвергались письма А. С. Пушкина. Неосторожное выражение в одном из них при Александре I стало поводом к высылке поэта из Одессы в село Михайловское. Вскрытие писем продолжалось и при новом царе (после его всемилостивейшего