так и службе безопасности «Сюрте». То же самое происходило и в России, где сотрудники «черных кабинетов» Министерства иностранных дел и «охранки» постоянно обменивались расшифрованной дипломатической перепиской. Под руководством Александра Савинского, начальника «черного кабинета» Министерства иностранных дел с 1901 по 1910 гг., служба перехвата и дешифровки получила новый статус, и ее организация была значительно улучшена.
Следовательно, наряду с «черными кабинетами» «охранки» существовали и «черные кабинеты» Министерства иностранных дел, где перлюстрировалась дипломатическая и иная переписка иностранцев в России и за ее пределами.
Вместе с тем в этой области «охранка» занимала лидирующее положение по отношению к Министерству иностранных дел. Здесь были собраны наиболее квалифицированные специалисты. Раскрытие сложнейших кодов и шифров зависит не только от способностей дешифровальщиков, но и от той помощи, которую ей оказывают разведывательные службы. «Охранка» стала первой современной разведывательной службой, которая ставила перед собой задачу выкрасть иностранные дипломатические коды и шифры, а также оригинальные тексты дипломатических телеграмм, которые можно было впоследствии сравнить с перехваченными шифровками. Так, перлюстрация корреспонденции становится серьезным и важным направлением в работе разведывательной службы России. Опыт «охранки», приемы и методы работы впоследствии были использованы в деятельности КГБ СССР.
Поскольку главное направление работы «охранки» было сосредоточено на борьбе с революционным движением в стране, то соответственно и революционерам приходилось искать новые формы конспирации. Одной из такой форм являлась тайная переписка.
Революционеры догадывались о существовании тайной перлюстрации и поэтому наряду с легальной перепиской велась нелегальная. Деловые письма писались с помощью шифра, конспиративных терминов и химических средств, между строк книг или журналов. На языке конспираторов такие письма звались «ласточками». По прочтении они обычно уничтожались. Публикация переписки редакции газеты «Искра» с Россией показывает, сколь сложна и обширна была деловая переписка революционеров. Не прекращалась она и позднее. «Пользуюсь оказией, чтобы побеседовать откровенно, – писал В. И. Ленин В. А. Карпинскому осенью 1914 г., – …не пишите прямо в письмах ничего. Если надо что-либо сообщить, пишите химией. (Знак химии – подчеркнутая дата в письме)». С предельной осторожностью вели конспираторы и легальную переписку, поскольку их личная жизнь и революционная деятельность тесно переплетались. Чтобы не навлечь внимания полиции на друзей и знакомых, они избегали упоминания имен и фамилий, заменяли их намеками и кличками. Открыто упоминали только тех, знакомство с кем было известно полиции или не носило политического характера. В годы мировой войны, по воспоминаниям А. И. Ульяновой-Елизаровой, легальная переписка сильно сократилась, но конспирация продолжалась успешно.
Конспиративность