с предметом потребности.
В плане соотношения потребности и ее предмета вдохновляет и в то же время несколько обескураживает мнение А. Н. Леонтьева: «До своего первого удовлетворения потребность “не знает” своего предмета, он еще должен быть обнаружен».[145] Вдохновляет потому, что, похоже, автор не смешивает потребность и предмет, мало того, соотносит предмет с уже удовлетворенной потребностью, т. е. предмет – это реализация потребности, что, наверное, является аксиомой. Обескураживает же то, что А. Н. Леонтьев связывает осознание предмета только с уже имевшей место удовлетворенной потребностью. Подобный подход представляется односторонним и не относится ко всем потребностям конкретной личности (например, физиологическим потребностям), иначе говоря, осознание предмета потребности или незнание его напрямую зависят от классификации потребностей.
Большое внимание уделил потребностям Е. П. Ильин, который отрицает признание потребностями тех или иных предметов материального мира,[146] социальных ценностей[147] и считает потребностью «отражение в сознании нужды (нужности, желанности чего-то в данный момент), часто переживаемое как внутреннее напряжение (потребностное состояние) и побуждающее психическую активность, связанную с целеполаганием».[148] Авторская позиция во многом верна. Во-первых, потребность является только психической категорией. Во-вторых, нельзя исключить существования внутреннего напряжения, исходящего из испытываемой нужды. В-третьих, потребность связана с целями, но об этом несколько позже.
Тем не менее кое-что в понимании потребности, предложенном Е. П. Ильиным, настораживает. Прежде всего это относится к пониманию потребности как отражению в сознании нужды, при котором нужда существует как объективная категория, только отражаемая сознанием. Автор здесь согласен с большинством психологов и поддерживает традиционное мнение. А зря. Дело в том, что нужды в окружающем мире не существует, в нем есть только определенные предметы, находящиеся в дефиците или профиците, и физиологически необходимая деятельность (совершенно прав Е. П. Ильин, выводя нужду за пределы дефицита,[149] поскольку может возникать нужда даже в ликвидации профицита – вспомним «Бостонское чаепитие»). Именно поэтому нужда существует только в качестве психической категории, как внутреннее переживание дискомфорта и его изменения в необходимом направлении в связи с дефицитом, профицитом предметов материального мира или неудовлетворительной физиологической деятельностью. В определенной части прав С. И. Ожегов, отождествляя нужду с потребностью, но совершенно не прав он при отождествлении нужды с дефицитом,[150] поскольку дефицит является основанием возникновения нужды, как и профицит. Отсюда потребность и есть сама нужда.
Кроме того, вызывает сомнение определение потребности как побуждающей категории, что сразу ставит вопрос о соотношении мотива и потребности.