упитанного сыночка и потребовал: – Живо в лавку!
Не тут-то было! Жирдяй рванул прочь, аж пятки засверкали! Его подпевалы метнулись следом, разве что Бык замешкался, но что с дурачка взять?
Я дураком не был и потому терпение взбешённого мясника испытывать не стал, повернул на соседнюю улочку и пошёл, пошёл, пошёл. Попутно спрятал в короб сапожный нож.
«Судьба сегодня определённо на моей стороне», – решил, дойдя до соседнего квартала.
Что ж… Наверное, так оно и было.
Заречная сторона – далеко не самое пропащее городское предместье. Пусть державшиеся друг друга красильщики и кожевенники и жили куда как богаче, да только те из наших, кто к ним захаживал, потом с непривычки к тамошней вони едва лёгкие не выхаркивали. О городских скотобойнях и не говорю. На фабричной стороне – во всех этих вечно затянутых дымом Угольках, Трёхтрубных углах да Жаровнях и вовсе приходилось дышать через раз, а монет у тамошних работяг водилось ничуть не больше нашего. Ходили драться, знаю.
Пристань и Яма жили на широкую ногу, вот только обитали там самые лихие в городе ухари, и немало босяков отправилось с перехваченной глоткой под пирс или в сточную канаву просто из-за неосторожного слова или косого взгляда. Тамошних заправил тоже, бывало, резали – и по одиночке, и с ближниками.
Впрочем, не о том речь. Как уже сказал, Заречная сторона – не такое уж и паршивое местечко, но в сравнении с кварталами Среднего города она казалась самой настоящей помойкой. Стоило лишь перейти Чёрный мост, и враз пропали отиравшиеся по переулкам и подворотням жутенькие молодчики, стихли крики бродящих от двора к двору точильщиков ножей и лудильщиков. На смену им пришли чистенькие лоточники и уличные торговки, начали попадаться не только булочные, но и кондитерские. Протянулись вдоль дорог дощатые тротуары, обычным делом стали трёхэтажные дома, а босые ступни зашлёпали по деревянной мостовой.
Пройдя пару кварталов вверх по Нагорной улице, я сполоснул ноги в канаве рядом с поилкой для лошадей и насухо вытер их тряпкой, после натянул латанные-перелатанные чулки и вытащил из короба разношенные ботинки со стоптанными подошвами и на честном слове державшимися каблуками, надеть которые получилось, лишь подогнув пальцы.
Ходить в этих колодках – то ещё мучение, но иначе никак. Иначе мигом подручные квартальных надзирателей взашей погонят, а то ещё и горячих всыплют. Босякам в Среднем городе не рады.
Придирчиво оглядев блестевший свежей полировкой козырёк, я нахлобучил на голову картуз и облачился в суконную жилетку. Дальше двинулся уже преисполненный чувства собственного достоинства и безо всякой спешки.
Чай, не какой-нибудь босяк шлындает и не ротозей по сторонам глазеет, а солидный человек по делу с полным на то правом идёт!
Прибавил шаг, лишь проходя мимо занимавшего целый квартал монастыря Пепельных врат, где помимо обители нашлось место мрачной громаде церкви Серых святых, странноприимному дому и даже госпиталю. Нет, собиравшим на окрестных улочках пожертвования послушникам, некоторые из которых