реки полны были рыбой,
Дичью кишели могучие чащи и лесы,
В небе безбрежном свободно парили
Птицы чудные и ящеры, смертные ныне.
И посреди многих дней однобоких и тусклых,
День пришёл светлый, великий, испоенный светом!
И озарил мирозданье слепого Эдома.
У берегов Шелкового сегодня Залива
Короб громадный плавучий разбился о скалы.
Скроен был весь из металла и древа
И наивысшим искусством отделан.
Вышли оттуда прекрасные девы
Юноши тоже, прекраснее Лели.
Тридцать и три. Столь высокого роста,
Что и до пояса им не достали топури.
Кожа была их бела, словно мел и сияла
Тысячей звёзд, отражая свет многоликого солнца.
Ликов, прекраснее их, и поныне никто не помыслит.
Вышли топури несчастные к ним, и низко им в пол поклонились,
В миг распознали они превосходство прибывших.
Тут же и речь обрели, кровожадность свою устыдились.
Здесь же, на берегах Шелкового Залива
Город великий они возвели, и Сулом назвали
В честь самой старшей светящейся девы.
Стали топури тем Белым Богам поклоняться,
Жертвы им класть и молиться, и трепетать перед ними.
Но возмутилися Боги, Богами быть не желали,
А втолковали, что те же созданья они из плоти и крови,
Что и топури, только намного вперёд развитые.
Раньше они населяли далёкий на северо-западе остров,
Столько огромный, что два бы вместил он Эдома.
Но поглотила его с диким ревом пучина морская,
И только тридцать и три лишь спастися сумели.
Многие годы жили те Боги на землях Эдома,
Множились лишь меж собою, и горя не знали.
А неразумных топури только наукам учили, да хитростям всяким.
Но не прошло и четыре столетия, как расселились они по всему Эдомию.
Так же топури те стали умнее и по развитию выше,
Белые Боги тогда стали и с ними мешаться,
В жёны, в мужья себе брали красивых топури.
Так, от слиянья кровей столько разных
Произошли и все ныне живущие люди.
Но ближе всех и по крови, да и по развитию тоже
К тем Великанам лишь Принцы по Крови касались,
Да родовитые девы из клана сфеидок.
И вот сегодня мы радостный день восхваляем,
Давший нам чудо дитя, что весь мир обуздает!
Так что смотрите, узрите как мать Принца Крови,
Всеоблагая Мортида здесь жертвы воздвигнет
Из четырёх нам священных животных,
Кровью зверей непорочной дитя то омоет!»
Жрец воздел руки к небу, и снова над нашими головами грянули трубы. Я вздрогнула и как будто очнулась ото сна, так меня впечатлило, заворожило выступление Верховного жреца. Правда, я уже забыла, как его имя.
Сильная рука обхватила мою талию, и громкий голос Торласа прозвучал чуть ли не на всю площадь:
– Пойдём, красивая, я покажу тебе кое-что поинтереснее бычьей крови.
Несколько