Странные борозды, что-то твердое, и тоже пульсирует горячее и мокрое. Если бы у Майи спросили, сколько можно прожить с такими ранами, она бы лишь рассмеялась в ответ. Или нет. Или просто сказала, что шутка неудачная.
Но теперь этой неудачной шуткой стала она сама. Боли по-прежнему не было, а вот сознание странно прояснилось, подбрасывая одну идею за другой. На руках у Майи все еще были остатки скотча: убийцы просто разрезали его, когда вытащили жертву из машины, снимать не стали. Теперь Майя использовала его, кое-как содрала с кожи широкие серебристые полосы, чтобы наклеить на остатки собственной шеи. Кажется, получилось… Она не знала наверняка, не представляла, сколько импровизированная повязка продержится на крови.
С животом все было куда сложнее. Майя с холодной обреченностью понимала: если она попытается встать прямо сейчас, лишится внутренностей. Потому что в своем нынешнем состоянии она способна подняться, только упираясь в землю двумя руками, придерживать края раны она просто не сможет. Ну а после такого даже ее необъяснимо затянутая смерть наконец завершится.
Нет, нельзя так подыгрывать собственным убийцам. Майя повторяла это себе снова и снова, чтобы не поддаться отчаянию, уже скользившему в уголках сознания. У нее есть цель. Ее последняя миссия, порученная ею самой себе. И она не проиграет в решающий момент!
Тело по-прежнему оставалось неподвижным, а руки отчаянно, резко двигались, обыскивая окружающее пространство. Майя помнила, что ее сначала швырнули на землю, а потом только начали срывать с нее одежду. Убийцы действовали быстро, бесцеремонно и немного неуклюже. Что-то должно было остаться!
Не сразу, но пальцы все-таки нащупали кое-что мягкое на твердой земле. Майя подтащила это к себе и обнаружила, что ей повезло даже больше, чем она ожидала. Платье! Если бы она наткнулась на куртку или шарф, толку было бы куда меньше. Но платье – это хорошо, прекрасно даже. Оно длинное, плотное и тянущееся. Вискоза и эластан. От того, что его разрезали, даже лучше!
Майя развернула тряпку, в которую превратилось ее платье, и с четкостью и методичностью машины принялась накручивать вокруг талии некое подобие корсета. Она бы удивила сама себя, если бы не потеряла способность удивляться. Она раньше и не догадывалась, что она такая.
Она понятия не имела, получится у нее что-то или нет, но ждать было бессмысленно. Голова кружилась все сильнее, боль прорывалась через онемение и шок. Еще несколько минут – и ничего сделать она уже не сможет. Сейчас или никогда!
Она все-таки поднялась на ноги. Медленно, очень медленно – не из-за осторожности, иначе не получалось. Сначала – на бок, потом – оттолкнуться от земли, стать на четвереньки… В животе что-то странно шевельнулось, но боли по-прежнему не было, а корсет удержал.
Она поднялась на ноги, застыла, ожидая, когда мир перестанет кружиться… А он рванулся в сторону и начал темнеть. Майя не сразу поняла, что происходит, среагировала инстинктивно: руки метнулись к шее. Вовремя. Когда Майя поднялась,