спал в гробу, прыгнул на немыслимую для человека высоту и отрастил когти. Кто же я, по-твоему?
Она промолчала, не собираясь отвечать. Напуганная и растерянная. Он медленно приблизился и наклонился к ее лицу, совсем близко, так, что их глаза оказались на одном уровне.
– Неужели влколак не знает о существовании своих врагов?
Энн нахмурилась, не понимая, почему он снова так ее называет. Он принюхался, почти прижавшись носом к девичьей щеке, и протянул:
– Так ты не знала, кто ты. Славно.
«Да уж, славно, ничего не скажешь», – а вслух произнесла твердым голосом:
– Я никуда не пойду, пока ты мне не объяснишь, зачем возвращать корону.
Карл поморщился, но ответил:
– Это долгая история. Если коротко: не вернем венец – падет завеса, охраняющая границы Богемии от упырей[11].
Энн закашлялась, подавившись воздухом. Она помотала головой, но продолжала идти, петляя вдоль могил.
– Забирай корону, – предложила она, при этом лукавя. – И на этом наши пути разойдутся.
– Только тот, кто взял ее, должен положить обратно до рассвета.
Кинских хмыкнула и сжала губы, покусывая внутреннюю сторону щеки. Она ни на грамм не прониклась историей о короне, завесе, считая бредом. Упрямо заступила Карлу дорогу и приподнялась на цыпочки. Внутренний скептик требовал проверить, правда ли она увидела клыки или это ей почудилось.
– Что вы делаете? – изумленно спросил Карл.
– Хочу потрогать клыки, – тоном безумного исследователя ответила Энн.
Пальцами она бесцеремонно приподняла верхнюю губу Карла, как тут же он больно схватил ее за кисть и оскалился. Тонкие, длинные, неестественно белые клыки оказались возле лица Энн. А потом на глазах втянулись в десны, уменьшаясь до состояния почти обычных человеческих зубов. Слишком острых зубов.
– Больше не делайте так!
Ночи еще были недостаточно теплыми, и в толстовке Энн била дрожь. Она находилась в каком-то ступоре, в то же время ощущая, что все происходит на самом деле. Он реален, с клыками и прочим.
«Если он реален, так, может, дед говорил правду, и все легенды рода – настоящие? Да нет, чушь это все. Я поверю в упырей и влколаков, когда старые короли восстанут на благо Чехии. И то буду сомневаться. Легенды на то и легенды, чтобы веселить народ».
Когда они выбрались с территории кладбища, мужчину ослепил свет фонарей и витрин магазинов. Карл вздрогнул и шарахнулся в сторону от звука проезжающей мимо машины. Он крутил головой, смотря на огни и дома с освещенными окнами. Щурился от света и жадно рассматривал редких прохожих. Энн наблюдала за ним, не веря и пытаясь убедиться, что Карл и правда тот, за кого себя выдает. Она все ждала от него неточности, какого-то подвоха, чтобы объяснить себе нечеловеческую силу и способность выдвигать клыки.
То, что этот нечеловек пролежал в гробу, как он утверждает, целые столетия, ничуть не сказалось на его умении ориентироваться в Праге. Они шли полуподземными ходами,