заведения! – С неприкрытой завистью фыркнул Дамьен.
Снисходительность у Тома получалась еще лучше, чем величие:
– Пить, мой дорогой друг, нужно уметь!
– Не пить – тоже нужно уметь, – осклабился Дамьен.
Люка отмахнулся от кощунственного предложения и продолжил рассказ:
– Ну, в общем, хозяин “Пьяной русалки” оказался магом, сказал, что сейчас всех просканирует, начал строить какую-то фигню… Мы поняли, что если нас сейчас застукают, то в “Русалку” никогда больше не пустят, ну и решили, что “умывайку” надо сбрасывать! Я заслонил Тома, а он эту фитюльку в фонтан уронил… Кто ж знал, что “умывайка” от этого активируется?
Жан-Шарль застонал:
– Любой! Любой, кто хоть что-то слушал в школе, об этом знал бы! Вода усиливает магию иллюзий, идиоты!
– Вода и усилила, – невозмутимо согласился Тома. – С двух из трех этажей “Пьяной русалки” иллюзии облетели. Ее хозяин орал, что мерзавцев найдет и убьет. Хорошо хоть, я артефакт обтер, прежде чем выбросить… Так что теперь мы в “Русалку” и сами больше не пойдем!
Когда мы как следует обстебали этих придурков, Дамьен деловито уточнил:
– Ну что, парни, еще по пиву?
– Не, я пас, – я без особой необходимости прикрыл ладонью недопитую вторую кружку. – Мы с Кассандрой договорились вечером встретиться.
– И что? – удивился Дамьен. – Что она тебе сделает?
Я взглянул на Моранжа свысока и снисходительно бросил:
– Если приду бухой? Бортанет!
Она ж сразу поймет, что пьяный я учиться не смогу… Но это я объяснять Дамьену точно не стану!
Изумление стекло с лица Моранжа, как вода. Он взглянул на меня неожиданно цепко, вытянул из-за пазухи цепочку и отстегнул с нее кулон.
– Вив, знаешь… – перегнувшись через стол, он бросил кулон мне в кружку, – а выпей-ка это.
Не удержавшись, я понюхал выпивку: пиво как пиво. Дамьеном не пахнет!
– Ну, и что это? – Уточнил я, не скрывая скепсиса.
– Отворот.
И был он зверски серьезен.
– Дамьен, друг! – Не удержавшись, заржал я. – Не настолько ты мне нравишься, чтобы отворотное пить!
– Мне он тоже не нравится, – сообщил Тома. – Совершенно отвратительный тип.
Не теряя светского выражения лица, Тома увернулся от брошенной в него Моранжем пивной пробки и закончил мысль:
– Но отворотное ты все же выпей.
Я умилился: нет, ну я же говорил! Они редкостные придурки, конечно, но друзья хорошие!
Кассандра
Настроение было не ужасным, нет. Оно было никаким. В кампус я брела на автопилоте, а на плечи будто навалилась вся тяжесть мира.
Я не хочу общаться с дядей.
Просто не хочу.
И от понимания этого я чувствовала себя еще хуже.
К тяжести на плечах добавлялось осознание, какая же я эгоистичная неблагодарная дрянь.
Дядя Квентин забрал меня из детского дома, он учил меня и заботился обо мне как мог, а я… я даже не хочу с ним общаться.
Что