и рухнул снова на подушку, застонал.
– Где же его так? Вроде войны в то время не было?
– Да погоди ты, Света. Дальше-то что?
– А дальше сердце моё остановилось и дыхание тоже. Смотрю на него и не узнаю. Мама с ним заговорила, укол поставила, а я, как окаменела. Уходя, мама меня в бок пальцем как ткнёт… Я очнулась. Взяла себя в руки :
– Сеня, привет! Вот приехала к родителям в отпуск, дай, думаю, друга навещу, а ты лежишь… – он так глянул на меня, что я чуть не упала.
– Ну, конечно, всем интересно на калеку взглянуть! На! Смотри! – он откинул одеяло в сторону и я увидела худенькое тело в бинтах и без левой ноги. Как я в обморок не грохнулась? А он закричал: – « Уходи!»
Я услышала шорох за дверями и повернула голову, но дверь была закрыта, а когда я снова посмотрела на Сеню, он смотрел на меня таким взглядом… Как-будто бы прощался навсегда и в то же время с надеждой, что я останусь. Словами это не передать. Я подняла одеяло и укрыла его. Он отвернулся к окну.
– Здравствуй, Сеня. – я наклонилась к нему, но он так взглянул на меня…
– Нина, уйди! – вошла его мама :
– Нина, поставь столик ближе к нему, а я чай вам принесу.
– Да уйдите вы все! – закричал Сеня.
– А ты чего на мать кричишь? Молодой ещё! Она тебе не школьная подруга! – накинулась я на него. – Тёть Маш, готовьте чай, а я сейчас.
Я вышла из комнаты, в коридоре стояла моя мама и Сенин отец.
– Дядя Коля, дайте мне бритвенный прибор, ну и всё для бритья.
– Чего?
– Ай! Сама возьму. – в ванной комнате я взяла всё для бритья и пошла к Сени. Он смотрел в окно. – Ну-ка повернись ко мне! – он не шевельнулся. Вошла его мама.
– Тёть Маш, помогите приподнять его повыше.
– Что ты собираешься делать? – спросил Сеня.
– А ты не видишь? Бриться будешь!
– Щас! Только лыжи смажу.
– Нина у него руки…
– Тёть Маш, у вас на плите молоко убежало!
– Ах, ты… забыла! – и она удалилась из комнаты.
Я приготовила всё для бритья и не поворачивая его голову к себе, стала намыливать его щёки. Он напрягся так, что мне страшно стало. Правую щёку я побрила, а он не шелохнулся.
– Поверни голову, я же не могу через кровать тянуться. Или мне кровать от стены отодвигать? – он повернул голову, глаза его были закрыты, а из них катились слёзы. Моё сердце разрывалось, а душа окаменела и заставляла меня быть твёрдой и хладнокровной. Я не знаю, как я смогла так себя вести. Закончила я бритьё. Оба успокоились. Разлила чай по чашечкам, подала ему. Он долго смотрел на меня, потом медленно взял чашечку правой рукой. Она подрагивала и я видела, какого труда ему это стоило. Он выпил сразу весь чай и откинулся на подушку.
– Ты где сейчас живёшь? – тихо спросил он.
– Романтики захотелось. После учёбы в Нижневартовск подалась, там заработки неплохие и северные надбавки.
– Семья, дети. Понятно.
– А ты знаешь, ни детей, ни мужа.
– А что так-то?
– А зачем