наказывать, унижать, пытать и убивать людей. В глазах Чжу Ханя советник был воплощением Сиодо (в переводе с китайского, зло). Стоит заметить, что не он один так думал.
Завидев Императора все разом преклонили колени.
– Приветствую вас, мои верные подданные, – начал правитель, – благодарю вас за хорошую работу. Всем вам полагается премия. А тебе, Шунь Фо, как тому, кто возглавил эту операцию, еще и повышение в должности.
– Благодарю вас, достопочтенный Тянь-цзы (в переводе с китайского «Сын неба», в древнем Китае не имя, а обращение к императору, прим. Автора)! – вдохновенно произнес Фо, совершив челобитие, – это великая честь для меня служить Вам.
– Это тот самый преступник? – окинув презрительным взглядом Чжу, продолжил повелител.
– Да, ваше Превосходительство, это он, – ответил Шунь. – Местные из деревни, близ которой и было совершено покушение этим юношей, дали знать нашим стражам, где он укрывается. Меня тут же отправили на место происшествия разобраться во всем. Мы нашли этого парня, его позже опознал один из охранников Ли Сы, – с этими словами он склонил голову перед довольным советником. – Его зовут Чжу Хань. Он Ученик одного из казненных Учителей, который ослушался вашего приказа и продолжал хранить у себя запрещенные книги.
– Мотив преступника теперь ясен, – утвердительно кивнув, сказал Император. – Казнить его немедленно. Ммм, путем разрезания туловища пополам (в древнем Китае Император сам решал, как и кого казнить. Прим.автора)
– О великий Тянь-цзы, – концертно упав на колени перед правителем завопил Ли Сы,– позвольте мне допросить его в темнице и казнить на рассвете! Я хочу лично убедиться, что это именно наш злоумышленник.
Император призадумался. Зная жестокость советника, он прекрасно понимал, чего тот хочет. Просто он жаждет позабавиться над пленником, подвергнув несчастного неистовым пыткам. И… почему бы не предоставить ему желаемое. Тем более он столько делает для царства Цинь.
– Хорошо, Ли Сы, – снисходительно ответил правитель. – Будь по- твоему. Казнь состоится на рассвете.
И с этими словами он махнул рукой и удалился. Глаза советника же горели дьявольским огнем.
– Шунь Фо, – громко пропищал он, – немедленно отведите преступника в темницу. Я лично вскоре им займусь.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – отчеканил страж, – уже выполняю.
На этом представление было закончено. Изможденному и подавленному Чжу даже не дали слова. Он надеялся на справедливый суд, надеялся хотя бы высказаться, дать волю чувствам, достучаться до толпы, однако в глазах всех присутствующих он был просто куском мяса, игрушкой для развлечения в руках садистов. Он начинал осознавать всю глупость собственного поступка, но было уже поздно, чертовски поздно. Завтра соберутся местные и будут лицезреть, как его распилят пополам, а доселе невесть что ему еще придется пережить в жутких подвалах пыточных. По тощему лицу ученика вновь потекли слезы,