фильмы с участием Муссолини и Гитлера, но и более того, его цензоры запретили выход 20 картин по требованию немецких нацистов, переписка с которыми заканчивалась ими скандальной фразой «Heil Hitler!» [30].
«Я убежден, что во время Первой мировой войны Америка стала фашистской страной, хоть и временно. Современный тоталитаризм впервые появился на Западе не в Италии или Германии, а в Соединенных Штатах Америки. Как еще можно описать страну, где было создано первое в мире современное министерство пропаганды; тысячи противников режима подвергались преследованиям, их избивали, выслеживали и бросали в тюрьмы лишь за высказывание собственного мнения… почти 100 тысяч агентов правительственной пропаганды были посланы в народ, чтобы обеспечить поддержку режима и военной политики государства; университетские профессора заставляли своих коллег давать клятву верности правительству: почти четверть миллиона головорезов получили юридические полномочия для запугивания и физической расправы с «бездельниками» и инакомыслящими; а ведущие художники и писатели занимались популяризацией правительственной идеологии?»
Тогда было время, которое Рузвельт охарактеризовал так: «Девять лет безумия в биржевых залах и три долгих года в очередях за бесплатным супом!». 28 июля 1932 года по протестному маршу ветеранов Первой мировой регулярные войска под командованием будущих национальных героев генерала Д. Макартура, полковника Д. Эйзенхауэра и майора Д. Паттона открыли огонь. New York Times описывала эти события в свих передовицах: «По Пенсильвания-авеню… шли регулярные войска: впереди кавалерия, затем танки, пулеметные части и пехота…» [6] [31]. В июле 1933 года редактор подчиненного New York Times журнала Current History Magazine Е. Ф. Браун писал: «Если в настоящее время у нас наблюдается тенденция к фашизму, то это будет американский фашизм, который впитает в себя опыт, традиции и надежды великой буржуазной нации» [6].
Еще в 20-е гг. Конгресс США рассматривал предложение сенатора Кеннета Д. Маккеллара из штата Теннесси создать на острове Гуам исправительную колонию для американцев, замеченных в «подрывной деятельности», а введение «Нового курса» обусловило появление аппарата тайной полиции. Федеральное бюро расследований выросло в крупный правительственный орган с широкими полномочиями, его глава Дж. Эдгар Гувер стал известным в стране человеком [6] [31]. Голдберг пишет, что «к агентам ФБР относились как к полубогам, несмотря на то, что они шпионили за диссидентами», а «нанятые правительством головорезы выбивали двери в домах американцев для того чтобы обеспечить выполнение распоряжений руководства страны». Когда в 1932 году министр труда Френсис Перкинс предупредила Рузвельта, что положения New Deal противоречат конституции, то тот только пожал плечами. Советник президента Гарри Гопкинс поспешил заверить активистов New Deal: «…мы не боимся пробовать любые варианты в рамках закона и у нас есть юрист, который объявит законным все,