коли просите.
С тем родичи и отбыли назад в Хольмгард. Кровного родства между Лютом и Бером не было, но оба они состояли в довольно близком родстве с покойным Улебом и теперь, занятые улаживанием его посмертных дел, стали считать друг друга за братьев. Оба невозмутимо гребли и думали, глядя в синие волны могучей реки, об одном и том же: из того громадного дела, что им предстояло, они сегодня делают первый маленький не шажочек даже, а приступ к шажочку. И сколько их еще будет впереди, пока они смогут с чистой совестью обратиться с духу Улеба: мы отомстили за тебя, отныне тебе открыта дорога для возвращения в белый свет! Ведь тот, кто злодейски погублен и не отомщен, возродиться в потомстве не сможет, а вместе с тем от общей удачи рода будет оторван кусок. Чтобы сохранить в целости родовую долю, не дать ей уменьшиться – ничего не жаль. Поэтому месть – непременная обязанность свободного человека, ради мести не жалеют жизни и преследуют эту цель, бывает, по многу лет, лишь бы не ослабить свой род, не опорочить его прошлое и не подрубить будущее. День за днем, по мере того как отпускало потрясение и ужас после убийства Улеба, Бер и Лют все сильнее осознавали, какой тяжкий долг ложится на их плечи и утверждается там. Лют был старше почти на десять лет и гораздо опытнее в делах, связанных с пролитием крови: семнадцати лет он уже принял деятельное участие в той войне с древлянами, на которой погиб князь Ингвар, да и дальних опасных поездок он совершил немало – от Царьграда до Франконовурта, двора немецкого короля Оттона. Этот новый долг он принял со спокойной уверенностью, что так надо. Бер тоже ничуть не сомневался, что обязан его принять, и не был склонен к трусости и малодушию, но, имея меньше опыта, втайне волновался перед таким испытанием.
С детства Бер знал, что род его среди прочих человеческих – почти то же, что Иггдрасиль среди прочих деревьев. Его предки, пришедшие двести лет назад из Свеаланда в Гарды, происходили от самого Одина, и Бер уже в десять лет мог перечислить все без малого тридцать поколений, разделяющих его и Владыку Асграда. Все они жили в нем: Скъёльд, сын Одина, его сын Фридлейв, потом Мир-Фроди и так далее, до Харальда Боевого Зуба. Бер знал все саги об их деяниях, стихи скальдов, прославлявших их подвиги. Более близкие его предки, жившие здесь, в Гардах, тоже не сидели сложа руки: они подчинили себе обширные земли на запад, на юг, на восток до самого Утгарда, до путей в далекие сарацинские страны. Захват Киева Олегом Вещим – изначально его знали в Хольмгард под именем Хельги Хитрого – и брак между старшим сыном Сванхейд и старшей племянницей Олега, Эльгой, присоединил к этим просторам и южные русские земли. Теперь всем этим владел сын Ингвара и Эльги, Святослав, двоюродный брат Бера, на пять лет его старше. Родство их было даже двойным: их отцы были родными братьями, а матери – родными сестрами. Бер и Святослав были схожи лицом: серо-голубыми глазами, светлыми волосами, очерком лба и бровей. Но в душевном их укладе не было ничего общего, кроме храбрости, и знакомство принесло им лишь острую взаимную неприязнь.
Раньше Бер чувствовал только гордость, что принадлежит к такому роду,